Вожак и его друзья

Следующий день выдался тихим, умиротворенным, как часто случается в конце бабьего лета. Небо стало пронзительно-синим, глубоким и чистым – таким, каким оно бывает только в самые крепкие зимние морозы. Едва сойдя с автобуса, ребята увидели, как над поблекшей цветочной поляной ветер носит тонкие серебристые нити.

– Это паутина, – объяснил Родик. – Обычно она парит над землей только в начале октября, перед первыми заморозками. Братцы, неужто зима уже на носу?

Тёма щелкнул его по затылку:

– Не каркай, ворона! Еще напророчишь ранний снег, чтоб ему… А мы еще на Истре толком не успели порыбачить, и за орехами в лес ни разу не сходили. Верно, Тошка?

– Верно, – отозвался Антон, глядя сощуренными глазами на солнце. Летом такое без темных очков и представить невозможно, а сейчас уже ничего, смотреть вполне можно. – Парни, давайте в следующее воскресенье махнем в Москву, на ВДНХ? Сходим в панорамный кинотеатр, покатаемся на русских горках, покрутимся на колесе обозрения, поиграем в пейнтбол, ну и вообще покайфуем. Ведь сейчас идут последние теплые денечки!

– У тебя что, денежки завелись? – сразу оживился Родик. – Небось, родичи ко дню рождения подбросили? Хотя нет, оно же у тебя десятого июня… Эх, до чего жаль, что день рождения только раз в году! Я подарки люблю получать, особенно баксами. Жаль, что мне стукнет тринадцать только в декабре! Парни, а может, вы мне сейчас денежки подарите, а? В декабре они ни к чему, новогодних подарков от предков вполне хватает. А сейчас страсть как хочется чего-нибудь купить! Годится?

Тёма мотнул головой.

– Не-а, не годится. Тебе только что-нибудь дай, назавтра опять придешь канючить. Лис, хватит трепаться. Думаешь, у тебя одного нервы на взводе?

Родик мигом сник. Так уж у него случалось: в любой стрессовой ситуации он начинал беспрерывно болтать. Неважно, на какую тему, лишь бы не думать о том, что ему вскоре предстоит пережить.

Родик с силой прикусил язык, а потом зашагал на поляну и молча стал собирать цветы. Букет получился блеклым, его оживляли только несколько случайных ромашек да пара ярких одуванчиков, что иногда снова проскакивают в начале осени, напоминая о давно прошедшей весне. Антон и Тёма тоже собрали свои букеты. А потом друзья молча пошли по грунтовой дороге в сторону бывшего пионерского лагеря.

Оказалось, что коммунары их опередили. Возле распахнутых ворот стоял красивый голубой автобус с надписью «Двуречье».

Там, за оградой, было непривычно тихо, только где-то среди елей робко пела какая-то птица. На месте двух спальных корпусов остались мрачные пепелища, за два прошедших месяца никто даже не удосужился их убрать. Два черных квадрата зияли, словно могильные ямы. Даже не верилось, что совсем недавно здесь бурлила жизнь…

На месте, где погиб Вожак, лежал холмик из полевых цветов. Тема молча положил свой скромный букет. Ребята склонили голову и долго молчали.

– Кто мне объяснит: зачем эти подонки спалили коммуну? – наконец, тихо спросил Антон. – Ведь никому этот лагерь на самом деле не нужен. Олег Валентинович прав: экология здесь плохая, ИБИП прямо за оградой – а это далеко не подарок. Получилось как как в поговорке про собаку на сене: ни себе, ни людям. А Вожак и его друзья здесь могли бы жить долго и счастливо, и ни от кого не зависеть!

Тёма сказал:

– Может, тому крутому чинуше и его подручному Козырю это и не понравилось? Чиновники привыкли получать свою прибыль со всего, что шевелится, об этом по телеку каждый день говорят. Ну а что возьмешь с такой свободной коммуны – рваные носки, что ли? А Козырь… Да у него, как оказалось, половина шайки собрана из бывших беспризорных! Бандюганам очень даже нравится, что по нашей стране бродят сотни тысяч злых и голодных волчат. Таким дай сто рублей – они кого хочешь ограбят и убьют! А вот с Мастером и его коммунарами такой фокус не прошел бы. Так что поджог Козырь устроил не только из мести…

Друзья удивленно посмотрели на Тёму.

– Это все тебе отец поведал? – воскликнул Родик. – Но ты же говорил, что Козыря так и не поймали, а его хозяина-чиновника не нашли!

Тёма опустил глаза.

– Поймаешь таких, – пробурчал он. – Они же крепко повязаны одной цепью! Был бы мой отец министром внутренних дел, тогда может, и поймал бы. Даже следователи-оборотни и те выкрутились! Но из милиции их с позором уволили, и то слава Богу… Пошли, нас ждут.

Коммунары собрались невдалеке от Зеленого театра. Они были одеты в одинаковые красные спортивные костюмы, и только Игорь был в черном пиджаке, белой рубашке и даже при галстуке. Заметив АРТ, он дружески улыбнулся, а затем сделал шаг влево. Остальные коммунары тоже разошлись в разные стороны, открывая проход для Антона и его друзей.

В тени под большой раскидистой березой виднелся невысокий холмик. За прошедшие два месяца он уже порос колючей молодой травой. На холмике лежали груды полевых цветов.

Антон и Родик молча положили свои букеты на могилу Вожака.

Игорь сказал: