Вожак

Мира подаётся вперёд и прижимается лбом к моему подбородку, положив руку мне на грудь. С доверчивостью, от которой у меня скручивает живот.

Сделав короткий вдох, прижимаю её к себе, обняв за талию и накрыв её руку своей. Она холодная и очень хрупкая. Обвожу большим пальцем тонкие кости и целую её висок.

— Ты можешь как-то её заткнуть? — спрашиваю, закрывая глаза.

Мира издаёт смешок и бормочет:

— Нет. А ты можешь выключить снег?

Улыбаюсь.

— Если ты снимешь это пальто.

Она смеётся.

Я, кажется, счастлив.

— В твоей квартире холодно, — замечает Мира, выпутываясь из моих рук.

— Я отрегулирую температуру, — обещаю, наблюдая за ней голодным взглядом.

Она делает шаг назад, чувственно улыбаясь, и берётся за первую пуговицу.

По моему хребту ползёт тепло, разгоняя кровь. Вторая пуговица, и клянусь, это самое эротичное из всего, что я видел в жизни. К тому моменту, как она расстёгивает последнюю пятую пуговицу у меня стоит, и мне почти плевать, что там на ней надето.

— Чёрт… — бормочу, проводя рукой по волосам, когда пальто падает к её ногам.

— Это ДольчеГаббана. — Поправляет Мира, крутясь вокруг своей оси.

— Ты права…замёрзнешь… — выдыхаю, когда она поворачивается спиной.

Блять.

— Оденься… — с болью в голосе хриплю я.

Она запрокидывает голову и смеётся. Женственным мягким смехом. Проводит ладонями по полупрозрачной ткани, расшитой стразами, и говорит, внезапно становясь серьёзной:

— Я люблю тебя.

— Я знаю… — бормочу, протягивая руку. — Иди ко мне.

— Что значит ты знаешь? — закатывает она глаза и сердито добавляет, положив руки на талию. — Ты просто неисправим…

В чём дело?

— Ладно, я не знаю. Так тебя устроит?

— Не устроит! — буркает она, подхватывая с пола пальто.

— Мира… — вздыхаю я. — Иди ко мне.

Она думает целую вечность, глядя в окно. Потом выпускает пальто из рук и подходит, глядя на меня мятежно. Встаёт на носочки, обвивая руками мою шею.

Теперь, когда она научилась ставить меня на колени, мне не будет покоя.

Улыбаюсь.

Сжимаю её в ответ, уткнувшись лицом в тонкую шею. Целую её, целую её лоб. Она прижимается им к моему лбу и шепчет, закрыв глаза:

— Я не хочу возвращаться в тот дом.

В моей груди что-то тянет. От интонаций её голоса. От них я сжимаю её ещё крепче, боясь потерять.

— Мы не вернёмся… — обещаю ей.

— Я хочу жить в городе… — немного подумав, добавляет она. — В твоей квартире…

— Как скажешь.

— Я приготовлю нам ужин.

Это звучит потрясающе.

Это звучит так, будто у меня есть дом, где меня ждут.

— Ты будешь готовить в этом? — сипловато спрашиваю её.

— Нет…не в этом.

— Очень жаль.

Мира отстраняется и заглядывает в мои глаза. Я ничего не скрываю. Пусть ищет там всё, что ей нужно. Коснувшись ладонью моей щеки, она очень нежно повторяет:

— Я люблю тебя.

Прижимаюсь носом к её щеке, и шепчу:

— Я люблю тебя.

Очевидно, я ответил правильно, потому что в ответ она ищет мои губы своими.

Со стоном отдаю их ей, предупредив лишь об одном:

— Оденься, иначе сама знаешь, что будет…

* * *

Мира

Отдаю Чили его вкусняшку, чтобы он перестал крутиться у меня под ногами и чем-нибудь занялся. Он хватает косточку и скачет в свою кровать, где истово её терзает.

Бросаю взгляд на Марата, на лице которого мрачное недовольство. Заглядываю в духовку, проверяя состояние мясного пирога. Единственного блюда, готовку которого мы с Фати отточили до совершенства.

— Зачем ты угнал машину в двенадцать? — спрашиваю, накладывая смесь в детскую бутылочку.

Честно говоря, я удивлена тому, что здесь так много посуды.

— Я не угонял… — лениво отвечает Марат. — Мой брат угнал…ему было пятнадцать…

— Но, выпороли тебя… — замечаю я, наливая воду из чайника в бутылочку.

Чайника здесь не было.

Его привезли час назад.

Вместе с ковром, новогодней ёлкой, детской кроваткой и кроваткой для Чили.

— Он взял меня с собой… — усмехается Марат. — И подставил.

Кладу бутылочку в холодную воду, грустно улыбаясь.

— Ты скучаешь по нему? — спрашиваю тихо.

— Да… — отзывается он. — Но, теперь по-другому…

Смотрю на него, чувствуя стеснение в груди. Он сидит на полу, откинувшись на кухонный гарнитур и наблюдает за мной, расположив Даура между своих ног. Даур тоже пытается сидеть, грызя свою погремушку. На Марате спортивные штаны и больше ничего, потому что он из душа. Вернее, мы оба оттуда.

Улыбаюсь, закусывая губу. Марат тоже улыбается, откидывая голову на кухонную дверцу. У этих столешниц идеальная для нас высота. И вообще, этот гарнитур сделан на совесть. Детская кроватка тоже прекрасная, сын спал целых два часа.

Принимаюсь за салат, перебирая продукты.

Наконец-то, в квартире стало тепло. А ещё, здесь вкусно пахнет.

Сегодня утром…Я целый час наблюдала за спящим Маратом Джафаровым, думая о том, как хочу провести этот день с ними двумя. Здесь, где не будет никого кроме нас. Я надеялась…что рейс отменят, но, его не отменили. Тогда я поняла две вещи. Первая — он сдержал обещание, а вторая…Я не хочу, чтобы в этот день он был один. И я не хочу быть где-то без него. Это правда, и я не хочу копаться в себе, доказывая обратное.