Вожак

Эльфы горько усмехнулись, но, кажется, начали понемногу приходить в себя. По крайней мере, в их глазах промелькнули первые искры разума, а на бледные, запыленные лица начал возвращаться румянец.

Гончая, напротив, нахмурилась и подняла голову, словно что-то не понравилось ей в шумящей неподалеку рощице. Следом за ней приподнялись со своих мест Стрегон с побратимами, беспокойно заерзал Картис. Даже громадный волк отчего-то попятился, не отрывая горящего взгляда от выжидательно замершей хмеры, но та тоже передумала продолжать поединок: когда подходит большая стая, одиночная схватка никому не нужна.

Сперва в лесу ничего не происходило. Напротив, он словно вымер, страшась потревожить молчание крадущихся в его тени существ. По странному совпадению, стих легкий ветерок, игравший с растрепанными макушками эльфов, а затем между стволами промелькнуло чье-то стремительное тело, и перворожденные устало отвернулись. Вот и все. Вот и дождались они своей судьбы.

Черный волк, добежав до Белки, презрительно фыркнул и встал бок о бок с хозяйкой, готовый рвать и крушить по первому зову. Но она не обратила внимания – неожиданно вскинув подбородок и прикрыв загоревшиеся глаза, маленькая Гончая вдруг изогнулась, а затем издала такой жуткий рык, что грозно ощетинившийся волчище присел и прижал уши к голове. Эльфы и наемники ошеломленно застыли, а изменники тихо охнули: они знали этот рев. Слышали не раз за прошедшее утро, потому что это был свирепый рык зверя, вышедшего на полуночную охоту. Разъяренный голос охотника, внезапно обнаружившего возле убитой туши конкурентов. Полное еле сдерживаемого гнева рычание доминирующей хмеры, вдруг столкнувшейся с неповиновением стаи. И властный зов могучего вожака, чье право на добычу оказалось оспорено. Это был настоящий вызов, и медленно выходящие к озеру хмеры не могли его не принять.

Глава 10

При виде целой стаи костяных кошек, появившейся из-за деревьев, Тирриниэль неверяще замер: их было много, очень много для одной-единственной Гончей. Он насчитал двенадцать оскалившихся молодых самок и шестерых годовалых самцов, слегка уступающих сестрам в размерах. А следом за ними на свет вышли звери покрупнее и поопасней.

Впрочем, о чем это он? Даже неопытного молодняка с лихвой хватило бы, чтобы за мгновения уничтожить чужаков, посягнувших на их священное место. Не говоря уж о том, что сражавшаяся с волком самка не преминула присоединиться к стае, чтобы торжествующе оскалиться вместе с остальными кошками и воинственно задрать к небесам гибкий хвост – в знак превосходства и грядущей победы.

– Странно… А где остальные? – вполголоса пробормотала Гончая.

Волк у ее ног нервно дернулся, глухим ворчанием выразив сомнение в том, что желал бы встретить тут старых и опытных кошек. Им двоим хватит и тех, кто явился на дележку в первых рядах, – молодых и нетерпеливых. А старшие звери пусть как можно дольше остаются в неведении, что кто-то поднял лапу на их драгоценный молодняк.

Почему им придется справляться двоим? Да потому, что безвольно опустившие головы эльфы вряд ли способны оказать сопротивление: весь запас упрямства и своей знаменитой гордости они истратили, когда мчались по буреломам в попытке убежать от воплощенного ужаса этих земель. А теперь они сдались. Их будто выжгли изнутри – сперва ненависть, потом боль, за ней – страх и, наконец, отчаяние. Пройдет еще немало времени, прежде чем они снова поднимут оружие. Не один день и даже не одна неделя, прежде чем они снова почувствуют вкус к жизни. А пока Гончей и громадному волку придется сражаться вдвоем.

– Вернись, – вдруг велела Белка, не отрывая взгляда от медленно приближающихся хмер.

Волк недоуменно поднял голову.

– Вернись, – повторила Гончая, ненадолго опустив глаза. – Тилю нужна помощь. Останови их. Не дай вмешаться.

– У-у-у? – тоскливо переспросил зверь.

– Да, иди. Пусть они не переступят черты, иначе мне не удержать стаю. Вдруг кто-то еще прошел стороной, как та кошка?

Волк тяжко вздохнул, но противиться не посмел: лизнув ее руку, бросил предупреждающий взгляд на притихших эльфов, а потом потрусил прочь, поминутно оглядываясь и надеясь, что Белка передумает. Но она только прищурилась, привычно оценивая противников, а затем, к ужасу Тиля, принялась расстегивать пряжки на одежде.

– Бел! – ахнул Ланниэль. Картис глухо застонал, а Тирриниэль до боли сжал кулаки, лихорадочно прикидывая свои шансы.

Он бы рискнул сунуться вниз, несмотря на всю самоубийственность этой затеи, рискнул бы обратиться к огню. Но его останавливали ее просьба не соваться в это гиблое дело и… громадный черный волк, точно так же, как Шир ранее, красноречиво загородивший дорогу.

Стрегон поискал глазами, но проворного охотника снова нигде не заметил. Только в кустах, где тот исчез перед нападением хмеры, виднелись обрывки одежды вместе с разодранной на мелкие звенья кольчугой и лежали два меча.