Вожак

— Да, ты понимаешь, что такое верность слову, — тихо продолжил Шир, загородив ему дорогу. — Видел, как люди умирают за разрисованные флаги и как предают во имя своей страны. Знаешь, что ради идеи можно и нужно умирать. Сам живешь и поступаешь так, как велит ваш кодекс. Это рамки, человек. У нас всегда есть рамки, которых мы придерживаемся и за которые не смеем перешагнуть. Ты же не станешь перечить заказчику, который платит тебе за верность? Будешь слушать его так, как мы слушаем своего вожака? Ты пойдешь за ним даже в Нижний мир и, скорее всего, погибнешь, исполняя своей долг. Но и мы живем лишь тем, что дает нам вожак. Неотступно следуем за ним и помним, чем ему обязаны. Ты живешь войной и тем, что дает тебе братство; оно стало для тебя таким же домом, как для нас — Проклятый лес. У нас с тобой похожая служба, общие идеи, мы воины, умеющие отстаивать правду с оружием в руках или же без оного… Но у каждого из нас своя правда, смертный, и разные рамки, внутри которых мы существуем.

— Слова, — внезапно севшим голосом отозвался Стрегон. — Это просто слова. В то время как Белка нуждается в помощи.

— Не тебе ее судить.

— Не тебе говорить, что для нее лучше.

— Ты прав, — неохотно согласился Шир. — Но у меня есть приказ и есть долг, который я исполню.

— Это глупо, — тоскливо повторил Стрегон, краем глаза следя за тем, как за его спиной собираются побратимы. — Глупо ломать копья перед орками — они все равно этого не оценят.

— Глупо совать голову в пасть хмере, — холодно парировал охотник. — Но еще глупее приманивать ее к своему дому, надеясь приручить. Я сказал: ты не понимаешь, что происходит. Не вмешивайся.

— Я не могу.

— Жаль, — вздохнул Шир. — Ты слишком упрям. А Бел наверняка огорчится, если я тебя убью.

— Ты ведь тоже боишься, — в отчаянии прикусил губу Стрегон. — Боишься за нее!

Шир на мгновение отвел глаза.

— Это ничего не меняет.

— Почему ты упорствуешь? — тихо спросил Тирриниэль, становясь рядом с братьями. — Вдруг Бел сейчас ошиблась, и наше бездействие может ей дорого обойтись.

— Да, возможно. — У Шира все-таки дрогнул голос.

— Тогда почему, Торк тебя возьми?!

— Потому что я не могу по-другому, — наконец хрипло выдохнул охотник. — Не могу предать и противиться — тоже… Это слишком тяжело, а вы просто не понимаете…

Тирриниэль хотел было закончить этот глупый спор, из-за которого грозящая Белке опасность возрастала с каждой минутой, но услышал за спиной легкий шорох и удивленно обернулся. А вместе с ним обернулись и братья, но почти сразу застыли, силясь уложить в голове один простенький факт, с потрясающей яркостью вмешавшийся в их нелепую перебранку. В тот же миг у Шира страшновато изменилось лицо, пальцы скрючились, из горла против воли вырвался низкий рык…

Однако взрослой хмере, обнаружившей на своей территории чужаков, было все равно: хищно прищурив раскосые глаза и раздраженно рассекая воздух гибким хвостом, она приготовилась к атаке.

ГЛАВА 9

Стрегону показалось, что время ненадолго остановилось. Он стоял лицом к лицу с самой смертоносной тварью Проклятого леса и не мог заставить себя пошевелиться, словно какая-то часть его смутно предчувствовала, что это движение может стать последним, и отчаянно не желала умирать. За спиной остался охотник, спор с которым мгновенно потерял всякую значимость, сбоку застыли застигнутые врасплох эльфы. У Тирриниэля расширились глаза, Ланниэль судорожно вздохнул, в долю секунды осознав, что даже вдевятером им будет сложно противостоять свирепой хищнице. К сожалению, они не были готовы к этой встрече, а теперь стало слишком поздно что-либо предпринимать: на хмеру не действует магия, ее шкуру не берет простая сталь, ее когти с легкостью справятся с их радужными кольчугами, а зубы без всякого труда разорвут незадачливых спорщиков на месте!

Стрегон зачарованно уставился на воплощенный кошмар Серых пределов. Хмера… Стремительный хищник, не знающий поражения. Чудовище, для которого нет в этих местах достойных противников. Прирожденный убийца, идеальный защитник неспокойных границ здешнего леса… Массивная, укрытая надежным панцирем от нежных ноздрей до кончика длинного хвоста, гигантская кошка выглядела хозяйкой положения. Зубы почти в ладонь длиной, когти — и того больше, голова крупная, кошачья, даже усы есть, почти как у домашней кошки. Но глаза раскосые, зеленые, холодные. Бока тугие, неуязвимые. На хвосте грозно поблескивает острый шип, и костяная кошка с легкостью может нанизать на него людей и эльфов, как кроликов на вертел…

Хмера бесшумно обнажила зубы и заурчала, наслаждаясь произведенным впечатлением. Она не спешила нападать — незачем, когда добыча и так парализована от ужаса. Просто стояла рядом и с удовольствием вдыхала запах чужого страха.

— Замрите, — неслышно шепнул Тирриниэль, краем глаза отметив, как Шир отступил к кустам и бесшумно стянул с себя перевязь. — Ни в коем случае не шевелитесь!