Воздушный замок (Журнальный вариант)

«А мне! А мне что за судьба?» — неистово вопрошал Андрей, вчитываясь в гениальные строчки. И такой страсти был исполнен вопрос, такого нетерпения, такой гордыни, такой тоски, что не выдерживало воображение и словно электричество бежало по жилам.

…Несуществующий, рождённый воображением белый волк перелетал в прыжке на веранду дачи, где лежал в коляске маленький Андрей, заглядывал в коляску, и Андрей переживал ужас и ледяной восторг созерцания волчьих глаз. Лесная зелень переливалась в тех глазах, мерцала зимняя стужа.

…Примерно в это же время он подружился с братом и сестрой Захаровыми — Анютой и Володей, — своими одноклассниками. Анюта, тоненькая, как ветка; светло-карие глаза светятся и кажутся золотистыми, тёмная лавина волос бежит по плечам, и непонятно, как эта маленькая точёная головка носит такую тяжесть? Нежный яблочный — а может, яблоневый, в нём явственно присутствовали цветы! — запах сопровождал Анюту. Каждый раз вздрагивал Андрей, надкусывая яблоко, сразу же вспоминалась Анюта.

Разные таланты даруются людям. Анюте Захаровой было даровано совершенство движения. Томную плавность лебедя на воде, ловкую стремительность ласточки в небе сочетала в себе Анюта. Как не может бестолково и неразумно суетиться природа: дерево ли на ветру качается, поле ли пшеничное волнуется, лев ли грозно шествует по саванне — всё единственно, всё благородно, всё сродни солнечному свету, который не изменить, не исправить, — точно так же не совершала лишних движений и Анюта Захарова, словно вечным танцем была её жизнь. Как она поворачивала голову, сидя за партой! Как шла по школьному коридору! Как летела по улице, опаздывая на урок, обгоняя собственные волосы! Именно так, казалось, именно так и должны все люди поворачивать головы, именно так должны они ходить по коридорам и, опаздывая, лететь по улицам!

Брат же был неуклюж. Широк в плечах и круглоголов. Глаза у него были не золотистые, как у сестры, а серые, как туманное лесное утро. Рождённый и выросший в городе, он почему то превосходно имитировал крики зверей и птиц. Таким вот редким и бесполезным для города талантом обладал Володя. Странная сдвинутая гармония отличала его от большинства одноклассников. Ею он искупал физическую непривлекательность, которая, однако, в совокупности со сдвинутой гармонией, уже и не воспринималась как непривлекательность. Всё в Володе было немного другим. Он был добр и прост, никогда не кричал, не говорил глупостей. Если что-то обещал, всегда выполнял. Ко всем, кто обращался к нему, относился с участием, какого, собственно, и ждут люди, обращающиеся за чем-либо. Но редко дожидаются… Девочки дразнили Володю «уродом», однако же предпочли бы его любому из красавцев одноклассников. Так манили Володины доброта и простота запутавшихся во вранье, записках, телефонных звонках и свиданиях девочек.

Привыкнув повелевать звёздами, Андрей некоторое время мысленно повелевал и Анютой. Это ему светили золотистые глаза, для него ступали по забрызганному чернилами школьному паркету волшебные ноги Анюты. Но мысленное обладание утешало только на расстоянии, когда поблизости не было Анюты. Когда же она проходила по классу в нескольких сантиметрах от Андрея и яблочно-яблоневый запах нежно её сопровождал, или плавно, словно восковая, изгибалась на уроке физкультуры, или вдруг на улице ветер вздымал её юбку и Андрей видел высокие матово-смуглые ноги Анюты, мучение становилось нестерпимым. Как же так? Почему Анюта не знает ничего о нём — Андрее! Вспоминался белый волк, якобы перелетевший когда-то через перила на веранду дачи, вспоминались горящие глаза, нарисованные рукой великого Леонардо, чёрное небесное окно в отцовской мастерской, ночные отблески свечей — жёлтые земные бабочки… «Как же так? — страдал Андрей. — То вся моя жизнь! Как перенести в неё Анюту? Или… — дух захватывало, — это мне надо переноситься, переселяться?» Получалось, полуночный звёздный мир совсем не влияет на реальный, где учителя ставят отметки и задают на дом задания, где происходят миллионы разных событий, где порхает между партами Анюта Захарова и нежный яблочно-яблоневый запах плывёт за ней…

«Сохрани меня, белый волк, помоги мне, белый волк…» — шептал Андрей, шагая после уроков по парку домой. Кружным путём обычно он возвращался, дабы миновать белую беседку в центре парка, в сумрачной, нечистой глубине которой всегда наблюдалось недоброе шевеление, доносился матерный говорок, а иногда пара-тройка пацанов в надвинутых на глаза по моде тех лет кепках выскакивала из беседки, как чёртики из табакерки, после чего одинокий чистоплюй школьник, а иногда и студент-младшекурсник продолжали свой путь по парку униженные, с разбитыми физиономиями.