Воздушный стрелок

— Ваша школа, чего ж на зеркало пенять, коли рожа крива? — поворачиваюсь к близняшкам. — А теперь о насущном. Объясните-ка, с чего это вы сегодня решили меня к предкам наладить?

— В медблок, — поправил меня Алексей. — Время хотели выиграть. Идея опеки им не понравилась.

— Дуры, — констатировал я. На что, братец вдруг разразился коротким смешком.

— Я им так и сказал, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Но отговорить Линку не смог.

— Ясно. Но… с чего, вы, вообще, об опеке вспомнили? Какая опека может быть, когда мне всего четырнадцать?! Вы хоть присланные документы читали? — Тишина мне была ответом. Охренеть, логика.

— Точно, дуры. И ладно еще Линка, она взбалмошная, но ты-то, Мила? У тебя же мозги имеются, что, так трудно было прочесть три параграфа?!

— Я не успела, — призналась та. — Лина позвала Алексея, они начали обсуждать нашу с тобой встречу на полигоне и, как-то… незаметно…

— Понятно. Короче, для особо одаренных объясняю. Дед "позволил" мне создать младшую ветвь. Не скажу, что эта идея мне нравится, но… альтернатива и того хуже. Выгоды для Громовых от меня никаких, стихийник я слабый настолько, что до наследного пламени мне никак не дотянуть. То есть, толку от меня вроде бы нет. Сохранить никчемушника в роду… Громова другие бояре не поймут. Для таких как я, всегда был один и тот же путь. Пинок под зад, изгнать и забыть о неудачнике. Но дед, поступать, как принято, не захотел. А теперь уж… В общем, по результатам нашей беседы, вы, сестренки, идете ко мне в боярские дети, по временному ряду.

— Младшая ветвь? — переглянулись близняшки, и Лина выпалила, — а нам это зачем?

— Прав, Кирилл, вы не просто дуры, вы трижды дуры, — покачал головой Алексей. — Что вам светит в роду? Выход замуж и четыре стены? А здесь, получите относительную свободу и статус, соответствующий вашим ступеням. Три-четыре года в боярских детях походите, и никто не сможет вас принудить выйти замуж, даже если на деда станут давить. Да и во время службы с замужеством ничего не выгорит. До исхода срока, ряд нерасторжим.

— Давить… на деда? Ну-ну… — Рассмеялись сестры.

— А вы что, думаете, он всесилен? — ухмыльнулся Алексей, вновь, уже второй раз во время этой беседы, удивляя меня своим трезвомыслием. — Так я вас разочарую. В столице, таких как дед, не одна сотня. И посильнее звери имеются. Так что, считайте, он вас обезопасить решил, на случай непредвиденных обстоятельств.

Розги достались всем, даже мне чутка перепало, в качестве профилактики, наверное… и чтобы никто не ушел обиженным, ага. Но был и плюс. Благодаря ночному сидению в подвале, нам-таки удалось наладить хрупкое перемирие. Очень хрупкое… прямо-таки вооруженный нейтралитет, но сейчас мне и этого достаточно. Нужно определиться с планами, и решить, буду ли я следовать нашей с дедом "договоренности", если можно так назвать выставленный им ультиматум, или же плюнуть на всё и готовить пути отхода… И в этом случае, мне совсем не нужен второй фронт в виде двух близняшек…

Встреча с Гдовицким, на которую я так и не попал ввиду форс-мажора, двойного такого, блондинистого… состоялась лишь спустя неделю, после фееричного выступления Федора Георгиевича в амплуа разъяренного хозяина дома.

Полигон был занят спускающими пар кузинами с кузнечиком, так что долгожданная встреча прошла на небольшой рыбацкой заимке недалеко от имения, куда я повадился ходить на рассвете, уж больно клев хорош. Да и не мешает никто. Еще бы снасти потолковее…

Разговор с Гдовицким получился несколько сумбурным, но продуктивным. И первое, что сделал Владимир Александрович: доказал отсутствие рядом каких-либо записывающих артефактов. Ну да я тоже не лыком шит. Накрыл нас эфирным куполом и принялся усиленно перекачивать через себя энергию, так что уже через минуту взбесившийся Эфир наверняка грохнул все гипотетические жучки.

— Силен, — констатировал Владимир Александрович, покрутив в руке снятый с запястья браслет с потрескавшимися кристаллами. — А ведь это военная модель. Спецзаказ. Наш завод сделал… Хм, и каков же радиус действия этой твоей техники, а?

— Небольшой, — честно… ну, почти честно ответил я. Зачем ему знать, что этим приемом можно еще и точечно бить, по конкретным целям, так сказать. И дальность тут… ну, в пределах видимости.

— Понятно. Не доверяешь, значит? — и что тут говорить? Пожал плечами в ответ.

— Хм… М-да. Кирилл, а ведь я перед тобой извиниться должен.

— За что?

— Так ведь, получается, что это я тебе жернов на шею повесил… в смысле, два жернова. Ну, близняшек, то есть. Я ж, как увидел на мониторе, что ты камень голой рукой в щебенку превратил, сразу боярина в пультовую позвал… Ну, а дальше, сам понимаешь…

— Понимаю, — медленно кивнул я. Ой, брешешь Владимир Александрович, ой брешешь родимый тренер. Ты эту подставу раньше задумал… иначе бы откуда деду знать о пакете с юридической информацией в моем браслете? Вопрос: когда? И зачем…

— Во-от. — Протянул мой собеседник, пытаясь рассмотреть что-то в воде. Это снаружи не разобрать, что в куполе происходит, а с нашей-то стороны, он прозрачен, как слеза…