Воздушный снайпер

— Сел, товарищ лейтенант. Его унесли в лазарет.

— А что с ним? — насторожился Голубев.

— Ранен он, в бедро ранен, — пояснил техник. — В его машине насчитали более ста пробоин. Решето, и только!

— А в нашем самолете?

— Нет, наш целехонек.

Когда Голубев спустился в блиндаж, там уже стоял перед командиром Цоколаев. Ильин, обычно суровый и несловоохотливый, на этот раз встретил подчиненных доброй улыбкой, радостно произнес:

— Молодцы, ребята! Дрались вы мастерски. Звонил генерал Кабанов и просил передать, что очень многие с восхищением наблюдали ваш бой. За отличное выполнение ответственного задания он объявляет вам благодарность.

— Служу Советскому Союзу, — по-уставному ответил каждый летчик.

7

Весть о победе над "спитфайрами" с быстротой молнии облетела весь гарнизон полуострова. В блиндаже то и дело раздавались телефонные звонки.

— Передайте героям-летчикам, что мы восхищены их мастерством! — звонили артиллеристы.

— Надежная поддержка удваивает наши силы, — сообщали пехотинцы.

— Спасибо за помощь! — благодарили моряки.

На аэродром вскоре прибыли работники "Красного Гангута". Встретил их Бискуп. Один газетчик был в длинной командирской шинели с двумя кубиками в петлицах, другой — в серой солдатской без знаков различия. Первый представился:

— Я корреспондент, а это художник. Хотели бы побеседовать с участниками боя со "спитфайрами".

— Летчики на стоянке, быстренько вызовем.

— Лучше мы пойдем к ним, — попросил лейтенант.

— Можно и так. Посыльный, проводите товарищей, — приказал Бискуп.

Разговор гостей с летчиками наладился быстро. Пока корреспондент записывал в блокнот рассказ Цоколаева, художник, усадив Голубева на контейнеры из-под бомб, принялся рисовать. Минут через десять он закончил работу, сказал:

— Смотрите.

Василий взял протянутую бумагу. На него с листа весело глядели озорные глаза летчика в меховом шлемофоне и кожаном реглане, который перепоясали лямки парашюта.

— Здо-ро-во! — удивленно протянул лейтенант.

— Ну что вы, — ответил художник, — это только эскиз. — Взял лист, притемнил карандашом левую часть рисунка и добавил мечтательно: — Вот когда кончится война, напишу ваш портрет маслом.

Художник нарисовал и Цоколаева.

— Ну и прославились мы с тобою, Васек! — воскликнул Геннадий.

— А что, скажешь, незаслуженно? — спросил Голубев.

— Да нет, так не считаю.

На второй день авиаторам принесли газеты. Листы многотиражки разобрали моментально. Установившуюся при чтении в блиндаже тишину нарушил капитан Бискуп:

— Как видите, друзья, наш "ишачок" может быть сильнее не только "мессеров", но и "спитфайров". — И после небольшой паузы продолжил: — Конечно, если в его кабине сидят мастера, а не просто пилоты.

— По-моему, тут все мастера одинаковые, — отозвался Цоколаев.

Высказали свое мнение и другие летчики.

— В летном деле, пожалуй, да! — вступил в разговор старший лейтенант Васильев. — Только вот чувство взаимной выручки в бою развито еще далеко не у всех так, как у сегодняшних наших героев.

— Верно говоришь, Михаил, — поддержал Бискуп. — Голубев и Цоколаев действовали, как две руки одного человека, наперед разгадывали маневры вражеских летчиков и опережали их в нанесении ударов. А в бою первым атаковал, считай — победа за тобою.

— Вот и разбор полета проведен, — поддаваясь царящему в блиндаже оживлению, сказал вошедший незаметно капитан Ильин. — Теперь речь о том, что предстоит делать в ближайшее время.

Командир авиагруппы уже имел сведения о подготовке гарнизона полуострова к эвакуации. Вот и хотел заранее предусмотреть все нюансы организации предстоящего перебазирования истребителей. Это было вовсе не просто: времени перелета, состояния погоды капитан не знал. Да и некоторые другие чрезвычайно важные вопросы, например, то, как поведет себя враг, пока оставались тайной за семью печатями.

— Подготовим два варианта, — прикидывал Ильин. — Один — для сложных метеоусловий, другой — для простых.

— В том и другом случае, товарищ капитан, не обойтись нам без подвесных баков, — напомнил Бискуп.

— О баках я уже отдал распоряжение инженеру. Надо добыть карты и произвести штурманский расчет маршрута. Этим займется Голубев. Поговорим о взаимодействии при перелете...

В конце ноября по утрам на Ханко стали часто приходить корабли. Пока было светло, они отстаивались под защитой базовых средств ПВО. А с наступлением темноты покидали полуостров. Истребители беспрерывно патрулировали в небе.

Последним их боевым днем стало 2 декабря 1941 года. Летчики получили приказ отбыть в Кронштадт. Они не смогли воспользоваться ни одним из подготовленных ранее вариантов перебазирования. До наступления темноты прикрывали погрузку гарнизона на корабли. Им разрешили оставить полуостров, лишь когда корабли отойдут от причала.