Воздушный штрафбат

Решение в последний момент «отцепить» Нефедова от поезда, идущего на тот свет, принял лично Берия, и вовсе не по ходатайству Тюхиса и, конечно, не из человеколюбивых побуждений. Просматривая списки лиц, намеченных к расстрелу, Лаврентий Павлович обратил внимание на фамилию «Нефедов». «Тот ли это Нефедов, что в 1925 году входил в комиссию, расследовавшую обстоятельства авиакатастрофы под Сухуми?» — спросил новый шеф советской спецслужбы своего помощника. Тот немедленно навел справки и сообщил шефу, что речь идет о сыне названного лица.

Узнав, что Борис является родственником известного в недавнем прошлом красного летчика Николая Александровича Нефедова, Берия сделал так, чтобы об его аресте узнали руководители испанской компартии, эмигрировавшие в СССР после поражения республиканцев в Гражданской войне. Для испанцев Борис был национальным героем, и они сразу принялись хлопотать за него перед Сталиным. Одновременно Берия подготовил набор документов, свидетельствующих о полной невиновности Нефедова-младшего. В итоге Сталин распорядился освободить пилота.

Спасая Бориса, Берия страховался от возвращения старого демона. Когда-то, в начале 1920-х годов среди старых большевиков, устанавливающих советскую власть в Закавказье, ходили упорные слухи о том, что до революции Берия в качестве провокатора сотрудничал с царской охранкой. В марте 1925 года в Сухуми должен был состояться съезд Советов Абхазии. Приглашенные на него заместитель председателя Совнаркома ЗСФСР, член президиума ЦИК СССР Александр Мясников, председатель Закавказской ЧК Соломон Могилевский и заместитель наркома Рабоче-крестьянской инспекции в Закавказье Георгий Атарбеков вылетели на съезд из Тифлиса на зафрахтованном в Германии самолете «Юнкерс -13». По некоторым сведениям они везли разгромный компромат на Берию — в ту пору заместителя председателя Азербайджанской ЧК.

Пассажирский самолет «Юнкерс-13» в ту пору считался самым надежным не только в СССР, но и во всей Европе. Перед полетом «юнкерс» тщательно проверили. У него был заменен пропеллер. В присутствии экипажа механики опробовали мотор. Никаких нареканий к техническому состоянию машины у пилотов не возникло. Кстати о пилотах. Управлял самолетом очень опытный экипаж под руководством летчика Иосифа Шпиля, который на тот момент налетал 100 000 километров.

Тем не менее, в воздухе на борту «юнкерса» по непонятным причинам возник сильный пожар. Случайные свидетели видели, как за самолетом тянулся длинный шлейф черного дыма. Сам «юнкерс» пылал как факел. Хотя это был чуть ли не первый самолет в мире, корпус которого был полностью сделан из металла.

Незадолго до падения аэроплана из ее кабины выпрыгнули без парашютов три человека. Они предпочли разбиться нежели сгореть заживо. При ударе самолета о землю произошел сильный взрыв бензиновых баков. Тем не менее, работавшие на месте крушения самолета технические эксперты специально организованной комиссии под председательством командарма Кавказской армии Августа Корка так и не выявили явных причин аварии. Вся система управления самолета оказалась исправной. Никаких иных дефектов тоже обнаружено не было. Тогда впервые и возникла неофициальная версия о диверсии.

Правда, официальные выводы комиссии свелись к осторожному предположению, что вероятно пожар на самолете возник вследствие неосторожного обращения с огнем при курении. Мол, сперва открытый огонь появился в салоне от неосторожно оброненной спички или окурка, потом пламя могло перекинуться из пассажирской кабины на 18-литровый резервуар (расположенный над головами пилотов), подающий бензин самотеком в карбюратор.

Но очевидцы утверждали, что перед полетом командир корабля летчик Шпиль строго предупредил пассажиров о недопустимости курения внутри самолета. Да и по свидетельствам очевидцев пламя било не из верхней части кабины, где располагался топливный резервуар, а из «брюха» «юнкерса».

Впоследствии из Москвы была назначена новая комиссия, но к этому времени Берия уже успел уничтожить все улики. А то, что за Берией давно тянулся провокаторский след, свидетельствует тот факт, что еще в 1921 году председатель ВЧК Дзержинский выписал ордер на его арест. И с тех пор демон подозрения в провокаторстве постоянно шел по пятам быстро делающего карьеру чекиста.

Конечно, Берия спасал Бориса не из сентиментальной благодарности, испытываемой по отношению к его отцу. Такие чувства были попросту не знакомы холодному расчетливому игроку. Но и уничтожать сына человека, чья подпись стояла на оправдывающем его документе сразу после подписи командарма Корка, — означало дать будущим противникам повод при случае обвинить его в продолжении тактики заметания следов своего сотрудничества с царской охранкой…