Воздушный штрафбат

Благодаря своей любви Георгий по-другому стал относиться и к товарищам. Раньше это был закрытый человек, никого не подпускающий близко к своей душе. Теперь же майор мог после боя что-то ласковое сказать молодому летчику, с которым плечом к плечу отбивались от наседающих «мессеров». Товарищи с удивлением обнаружили, что, оказывается, майор вовсе не сноб и гордец, а добрый и веселый человек, умеющий шутить.

Иногда по вечерам грузин брал гитару и в компании друзей-летчиков и их девушек исполнял задушевные романсы, которые очень любил. Но особенно всех трогали переливистые задумчиво-грустные грузинские песни в его исполнении. Женщины словно переставали замечать следы ужасного увечья на лице певца и видели перед собой мужественного человека, в словах которого звучала и юношеская удаль, и грусть о той, которую когда-то несчастно любил, и благодарность матери, а также девушке, скрасившей своей преданной улыбкой день настоящий.

В свой последний вечер Царь пел особенно проникновенно. Давно взошла луна, лес вкрадчиво шумел листвой, тени ночных птиц проносились над головами собравшихся у костра людей, а песням все не было конца.

— Георгий, спой, пожалуйста, что-нибудь повеселее, — попросил один из слушателей, — а то от твоих сегодняшних песен сердце щемит. Словно хороним кого.

Обычно отзывчивый, готовый исполнить любую просьбу друзей, на этот раз Церадзе ответил:

— Без грусти нет веселья, дорогой. После похорон обязательно будет свадьба.

В этот вечер друзьям так и не удалось уговорить Георгия исполнить задорную песню из своего обширного репертуара…

На утро после инструктажа Георгий вместе с Нефедовым направлялся к своему самолету. Предстоял полет на сопровождение «пешек». Было заметно, что Церадзе находится не в своей тарелке.

— Плохой сон видел, — нехотя признался он. — А Светлана в положении.

— Сегодня оставайся дома, — хлопнул друга по плечу командир. — Бери удочки и отправляйся на тихое озерцо. Пришла пора тебе на профилактику становиться, нервы в порядок привести, работаем-то на износ. Один день как-нибудь без тебя обойдемся.

— Нет, нельзя, — покачал головой майор, устремив задумчивый взгляд вдаль. — Только если со мной что… Короче, отправь тогда ее к моей тетке в Кутаиси. Там о ней позаботятся. Адрес у меня на письмах в походном чемоданчике найдешь.

— А я тебе приказываю остаться! — повысив голос, повторил Борис и насмешливо пожурил приятеля: — Э-эх, геноцвали, дорогой ты мой! Боишься, что без тебя люфтваффе разобьем и на твою долю не оставим.

— Не могу я свою очередь пропустить, — пояснил Церадзе. — Как ребятам потом в глаза буду смотреть, если сегодня кто-то не вернется. А так может все и обойдется, глупо придавать значение каким-то снам!

Глава 27

И вот они над фашистской переправой. Пикирующие бомбардировщики «Пе-2» начали спокойно, как на полигоне, работать, выполняя один заход на вражеский понтонный мост за другим. Боевой порядок истребителей над целью — обычный в такой ситуации: группа непосредственного прикрытия — на внешней стороне круга своих бомбардировщиков, другая находится выше «пешек» на случай появления неприятельских истребителей. Наконец появляются «мессершмитты». «Нефедовцы» тут же входят в вираж, завязывается «собачья схватка» воздушного боя…

В этом бою Борис чувствовал себя в ударе. Ему все сегодня удавалось. Уже в первую минуту завертевшейся карусели капитан в блестящем стиле буквально срубил пушечной очередью зазевавшегося немца. Затем зашел в хвост другому «Ме-109». Тот попытался оторваться крутым пикированием, но, не рассчитав маневр, рухнул в Волгу.

Сделав крутую горку в сторону солнца, капитан огляделся, переводя дух и выбирая следующую жертву. Поискав глазами вокруг себя, он вдруг увидел, как в хвост И-16-му под номером «3» пристраивается «мессер». Вот немец открыл огонь по «тройке», в которой находился только сегодня прибывший в часть молодой летчик. Судя по белым хлопкам дыма, оставляемым «ишачком», жить этому чудаку оставалось меньше минуты.

Не раздумывая, Борис спикировал навстречу атакующему «мессеру». Немец тут же бросил дымящийся «ишачок» и пошел в лоб «Яку». У несущихся навстречу друг другу со скоростью пули пилотов было не более секунды на то, чтобы выстрелить и отвернуть от столкновения.

Нефедов первым поймал немца в прицел и нажал гашетку. «Мессер» окутался черным дымом и начал нелепо заваливаться на крыло, вот-вот готовый перевернуться серым брюхом кверху, словно убитая акула.

В эту же секунду в кабине «Яка» раздался оглушительный хлопок. Перед глазами Бориса разлетелся сноп искр. На какую-то долю секунды он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что падает. Никак не удавалось вывести беспорядочно кувыркающийся самолет из штопора. Прыгать нельзя — внизу немцы!

Из-под приборной доски на лицо пилота брызгало горячее масло из поврежденного маслорадиатора. Осколки разбитых летных очков впились в кожу, и кровь, смешиваясь с маслом, бурой обжигающей жижей заливала правый глаз.