Воздушный штрафбат

Итогом первого месяца пребывания Хана во Франции стали два поврежденных вражеских бомбардировщика, один сбитый «тандерболт» и тик правого глаза, который он заработал на нервной почве. Всеми правдами и неправдами, задействуя свои связи в министерстве авиации и среди партийной верхушки, Макс пытался перевестись обратно в Россию. Там теперь тоже стало очень опасно. У русских в большом количестве появились закаленные в боях асы, много хороших самолетов. Но там хотя бы многое зависело от твоего летного мастерства. Воздушные поединки с вражескими истребителями Макс всегда считал захватывающим, хотя и очень опасным спортом. Здесь же у него почти не было возможности проявить свое летное мастерство. Они словно пехотинцы — в полный рост шли на вражеские доты под кинжальным огнем.

Максу было плевать, что о нем думают сослуживцы, среди которых даже ходил такой анекдот: «Кого можно считать трусом? Ответ: летчика Западного фронта, который перевелся на Восточный фронт». «В душе каждый из них мечтает о таком переводе», — презрительно думал барон.

Друзья в Берлине обнадеживали: вопрос вот-вот будет решен. Хану почти выхлопотали место командира группы одной из прославленных эскадр, ведущих бои под Курском. Но каким-то непостижимым образом рапорт известного эксперта попался на глаза самому рейхсмаршалу. Геринг тут же позвонил командующему 3-м воздушным флотом Хуго Шперле:

— Я не потерплю трусов в моих люфтваффе… Я искореню их! Научите этого трусливого аристократишку воевать, или отдайте его под суд…

К счастью, фельдмаршал, как и обещал, не забыл офицера, который когда-то произвел на него благоприятное впечатление своей откровенной принципиальной оценкой, данной противнику. Пока Шперле разговаривал с Ханом, его будто вытесанное привыкшим к грубой работе каменотесом из большого куска камня лицо выражало свирепость и презрение:

— Помня о нашем знакомстве, я даю вам один шанс из двух — на выбор: вы можете выйти отсюда и застрелиться. Но это не слишком почетная смерть для офицера…

Хан выбрал службу в особом подразделении смертников, укомплектованном только добровольцами. Особая штурмовая группа должна была использовать тактику «чистильщиков окопов» времен Первой мировой — специально подготовленных, хорошо вооруженных солдат. Небольшие горстки этих отчаянных храбрецов скрытно подбирались в 1916-м к французским окопам и закидывали сидящих в них «лягушатников» ручными гранатами с ускоренными взрывателями. Первым в окоп запрыгивал фельдфебель со щитом, сделанным из пулеметного шита. Остро отточенной саперной лопаткой он начинал крушить черепа и резать глотки застигнутым врасплох вражеским солдатам. За ним по пятам следовал второй штурмовик с сумками, полными гранат. Замыкал группу боец со штык-ножом и скорострельным пистолет-пулеметом Бермана — идеальным оружием ближнего боя. Нередко нескольким штурмовым группам удавалось «вычистить» траншеи первой линии вражеской обороны от целой роты французов или англичан…

Точно так же Хану и его товарищам по небольшой штурмовой авиагруппе предстояло действовать против армады американских бомбардировщиков. Стрелять разрешалось с предельно короткой дистанции «пистолетного выстрела». Если залп из целой батареи мощных пушек не уничтожал «крепость», приказ требовал таранить вражеский самолет. Все равно после выхода из атаки у воздушных «штурмовиков» почти не было шанса уйти от истребителей. Дело в том, что для защиты от заградительного огня бортовых стрелков «крепостей» — на «Фокке-Вульфы-190» особой «штурмовой» модификации устанавливалась дополнительная броня, которая делала их тяжелыми и неповоротливыми. Для истребителей же противника они, даже несмотря на дополнительную бронезащиту, становились легкой добычей.

Перед первым вылетом личный состав штурмовой группы выстроился перед похожими на танки «фокке-вульфами». В бой летчиков-добровольцев должен был вести гауптман Вальтер Моритц. После короткого инструктажа летчики особой группы все хором повторили за своим командиром слова присяги:

— Мы клянемся защищать небо рейха в соответствии с принципами штурмгруппы. Мы знаем, что, будучи летчиками штурмгруппы, должны особым образом оборонять от врага народ фатерлянда. Мы осознаем, что в каждом вылете будем контактировать с четырехмоторными бомбардировщиками. Мы будем атаковать их с кратчайших дистанций, а в случае неудачной атаки — таранить врага…

Как только вдали в прозрачной синеве заблестела россыпь серебристых капель, «Мессершмитты-109» сопровождения ушли вперед. Группа расчистки обязана была завязать бой с прикрывающими бомбардировщики «Тандерболтами» или «Мустангами».

Десять «фокке-вульфов» штурмовой группы выстроились плотным клином и пошли вперед, словно закованные в латы конные рыцари Средневековья. Вскоре небо вокруг засветилось от бесчисленных разрывов и пулеметных трасс. Град осколков и пули постоянно стучали по обшивке самолета. Но Хан упорно держался в строю. Весь мир для него сузился до изображенного на борту одного из «Боингов» черного круга с вписанной в него белой звездой — эмблемы ВВС США…