Воздушный штрафбат

— Очень рад тебя видеть, брат, — совсем по-родственному поприветствовал он Бориса, кивнув на лежащий на столе портсигар Нефедова с черным рыцарем на крышке. — Случайно узнал, что ты в Берлине, вот решил повидаться. Не хотел, чтобы из-за меня у тебя возникли проблемы с твоими начальниками, поэтому уговорил знакомую журналистку притащить тебя сюда. Надеюсь, ты не в обиде на меня за такую импровизацию?

— А на что мне обижаться, — пожал плечами Борис, — ведь мы с вами — немцами теперь вроде как дружим.

Хан выглядел как денди в своем безупречном костюме. От него пахло роскошной жизнью. Видимо, барон принадлежал к той породе людей, которые обречены процветать всегда и везде. Когда-то в советской России он, как богатый иностранец, мог получить все что угодно по первому своему желанию. Но и в Германии летчики и моряки, вернувшиеся из Франции, были для простых берлинцев настоящими набобами, ведь они имели возможность привезти все, чего не хватало на родине.

— А я тебе говорил, — торжествующе напомнил ученику инструктор, — что когда-нибудь наши страны объединятся. Правда, французов мы разбили без вас.

Барон улыбнулся пришедшей ему в голову забавной мысли и поделился ею с Борисом:

— Разве могли мы в 33-м представить, что грозная Франция с ее самой мощной в Европе армией станет колонией Германии и будет поставлять в рейх вино и проституток. Мы оккупировали Париж, а сотни французских кокоток— наш Александерплац.[143] Меня такой расклад вполне устраивает.

Макс стал рассуждать о том, когда, по его мнению, первые русские эскадрильи должны появиться на побережье Ла-Манша, чтобы помочь люфтваффе поскорее разгромить англичан. Борис прервал его вопросом, который постоянно крутился у него в голове с той минуты, как он только увидел Хана:

— Ты был в Испании?

Голубые глаза немца сразу стали ледяными. Казалось, он взглянул на Нефедова через прицел своего «Мессершмитта».

Но уже в следующую секунду немец вновь надел маску приветливого благодушия. В ответ на заданный Нефедовым вопрос он отшутился, что в католическую Испанию его не пустили, так как он протестант. Разговор продолжался, но оба его участника чувствовали холодок взаимного отчуждения. Хан вдруг осознал, что все его разговоры о военном сотрудничестве русских и немцев — полный бред. От одного своего друга, проработавшего много лет врачом в Африке, он слышал, что, если живущий под одной крышей с охотником прирученный им лев хотя бы раз случайно отведает человеческую кровь, домашний любимец и полноправный член семьи немедленно должен быть убит… Как они могут дружить и воевать вместе, если совсем недавно увлеченно гонялись друг за другом, желая убить?! Не-ет, они уже отведали кровь друг друга…

* * *

Весной 1941 года НКВД начало раскрутку «авиационного дела». Борис слышал, что на одном из заседаний в Кремле заместитель наркома обороны по авиации Павел Рычагов в ответ на вопрос Хозяина: чем вызвана высокая аварийность в ВВС, выпалил: «Вы заставляете нас летать на гробах, потому и высокая аварийность!» Такой ответ чрезвычайно задел вождя. Возможно, после этого Сталин занялся своим любимым делом — поиском виноватых.

Но каковы бы ни были причины разгрома командования советской авиации, итог его оказался катастрофическим для обороноспособности страны. Всего за несколько месяцев до начала войны с Германией были репрессированы уже упомянутый Рычагов, командующий ВВС РККА Смушкевич, начальник штаба ВВС РККА и его заместитель Володин и Юсупов, начальник Научно-испытательного полигона авиационного вооружения ВВС Красной армии полковник Шевченко, начальник НИИ ВВС генерал-майор Филин, помощник главкома ВВС по авиации дальнего действия Проскуров и еще несколько десятков высших офицеров. Командующий ВВС Западного фронта генерал-майор Колец застрелился в своем служебном кабинете 22 июня 1941 года, когда его пришли арестовывать агенты НКВД…

Глава 24

В первый же день войны Нефедов подал рапорт с просьбой временно освободить его от испытательной работы и направить в действующую армию. Но в управлении кадров ВВС и в главке авиапромышленности Борису объяснили, что опытные летчики нужны и в тылу.

И все-таки, как только представлялся удобный случай хотя бы на пару дней вырваться в район боев, Борис всеми правдами и неправдами добивался, чтобы послали именно его. Но вскоре руководство НИИ ВВС составило список пилотов, которым категорически запрещались фронтовые командировки.

В июле 1941 года Нефедова назначили шеф-пилотом КБ Лавочкина и Поликарпова. Как один из опытнейших летчиков страны он должен был испытывать новые истребители, которые как воздух требовались фронту…

Урон, нанесенный немцами Красной армии в первые дни войны, с полным основанием можно было назвать катастрофой. Особенно большие потери советские ВВС понесли 22 июня. Внезапность была полной. Всего за сутки на 66-ти приграничных аэродромах — от Баренцева до Черного морей — было уничтожено 1160 самолетов! Из них 800 на земле.