Воздушные стены

Она поддерживала лампу и вдыхала слегка маслянистый запах комнаты. Про себя она отметила, что здесь нет пыли и нет крыс. Только темнота и мягкость постоянно пульсировали в самом сердце Убежища.

— Это, должно быть, насосы.

— Что?

Джил прошлась по периметру маленького расчищенного участка около люка. Свет в ее руке играл на гладких, сияющих поверхностях, и исходящее тепло шевелило жесткие, спутавшиеся волосы.

— Насосы для подачи воздуха и воды, — сказала она задумчиво. — Я знала, что они должны были существовать.

— Почему? — спросила озадаченная Альда.

— Я уже говорила — вода и воздух не могут двигаться сами.

Джил остановилась и нагнулась подобрать еще один белый стеклянный многогранник, который лежал наполовину спрятанный в тени переплетенной груды колец такого же диаметра, как и ее талия.

— Почему о них не упомянуто в летописях? — спросила Альда.

— Как бы сказал один очень великий человек из моего собственного мира, это вопрос на шестьдесят четыре доллара, — Джил погладила массивную трубу из гладкого, черного, не поддавшегося ржавчине металла и просунула руку в огромное отверстие. В ее затененной глубине она разглядела проволочную решетку с мелкими ячейками. Очевидно, она не была тем человеком, которого интересовало, как к Даркам поступает свежий воздух.

— А вот еще один. Что же служит источником энергии?

— О чем ты?

— Источник энергии — это то, что заставляет все двигаться.

— Может быть, он сам двигается, потому что это его природа — быть в движении.

«Так толковали, — вспомнилось Джил, — средневековые ученые движение во Вселенной».

— Ничто не опускается ниже Луны, — объяснила она, углубляясь в Аристотеля и физику земли. — Каждый предмет должен иметь что-то еще, что заставляет его двигаться.

— О, — протянула Альда, услышав такое.

Невидимые стены подхватили журчание их голосов и повторяли их снова и снова в гулких ухающих трубах.

— Альда, ты понимаешь... — Джил повернулась назад, грязная и пыльная в своей рабочей униформе, с освещенным лампой лицом. — В Убежище могут быть другие места, подобные этому: другие комнаты, лаборатории, укрепления... да все, что угодно! Спрятанные и забытые. И если бы мы смогли отыскать их... Боже, как я хочу, чтобы Ингольд был здесь. Он бы смог помочь нам.

Альда вдруг взглянула на нее:

— Да, — сказала она, — да, если бы он был с нами. Потому что... послушай, Джил, скажи мне, если это имеет какой-то смысл. Мог источник энергии... быть волшебным?

Джил помедлила, размышляя, затем кивнула.

— Он должен быть таким.

«Для трехтысячелетней давности, — подумала она, — это более вероятное предположение, чем спрятанный атомный реактор».

— Вот почему ни один из них не упомянут в летописи, — Альда подалась вперед, ее темные косы упали на плечи, глаза расширились, и Джил показалось, что они подернулись страхом.

— Ты говоришь, что Убежище построено... волшебниками, которые были еще и инженерами. Но Священное писание появилось задолго до нашествия Дарков. Церковь была очень могущественной тогда, — ее голос понизился и напрягся. — Не так легко испугать волшебников, Джил. Если они владели секретом здания Убежища... и раз секрет был утерян... не стоит отыскивать его снова. И это могло случиться так легко. Горстка людей... Если что-то... что-то случилось с ними... прежде, чем они смогли научить своих преемников...

Джил молчала, вспоминая Ингольда перед влекущими вьюгами Убежища и фанатичную ненависть в змеиных глазах Джованнин.

Альда посмотрела вверх, свет от лампы сиял в ее глазах:

— Всю свою жизнь я не доверяла им и боялась их, — продолжала она. — Я знаю, как люди относятся к ним. Я знаю, Джил, у Руди есть дар, но до сих пор я боюсь его. И он исчез куда-то, я не знаю куда. Я его люблю, Джил, — произнесла она тихо. — Это, может быть, не по правилам и, может быть, глупо и безнадежно, но я не могу преодолеть это. Знаешь, говорят, что жена волшебника — вдова. Я всегда думала, что это потому, что они были отлучены от Церкви.

Она поставила ногу на ступеньку лестницы, ведущей вниз, на второй уровень. Встретившись взглядом с Джил, она сказала:

— Сейчас я понимаю, что это означает. Любая женщина, которая влюбляется в волшебника, только напрашивается на сердечную боль.

Джил отвернулась, ослепленная внезапным потоком понимания и слез:

— И это ты мне объясняешь, дорогая, — пробормотала она.

Альда посмотрела наверх:

— Что?

— Ничего, — солгала Джил.

8

Удушливое чувство надвигающейся опасности заставило Руди очнуться от крепкого сна. Над головой пронзительно завывал ветер, но сухое русло реки, в котором он соорудил себе логово, защищало его, и внизу было относительно тихо. Он сел, камень, к которому он прислонился, остро впился в спину, дышать стало труднее. Сердце защемило, когда он увидел, что Ингольд исчез.

Быстрый взгляд по сторонам подтвердил это. Он не увидел волшебника в колеблющейся от пламени темноте.