Воздушные фрегаты-2. Пилот

— Он конечно ни рыба, ни мясо, но выбора нет, надо срочно встретиться и обсудить ситуацию, а то…

Встреча прошла тяжело и нервно. Засидевшийся в своем чине генерал, ставший исправляющим должность начальника гарнизона, смотрел на рейдеров с недоверием и опаской. Но все же Зимину удалось если не убедить его в безусловной лояльности приватиров, то добиться отмены чрезвычайных мер в их отношении. Единственным ограничением со стороны военных для «вольных стрелков» стало требование не покидать аэродром и прекратить самовольные вылеты. «До выяснения» как несколько невнятно обозначил Толубеев.

Вернувшись на базу Владимир Васильевич собрал капитанов на совет. Кратко изложил суть требований командования, но слушать возмущения и обвинения не стал, с леденящей кровь интонацией заявив:

— Всем, кого это не устраивает, искренне рекомендую прикусить языки и заткнуться. Теперь на редкость не подходящее время для склок, господа. Нравится вам это или нет, но соглашение заключено и его придется выполнять!

— Не много ли на себя берешь, Зима? — зло спросил Лиманский, оказавшийся единственным приватиром с исправным кораблем, до сих пор еще не покинувший Сеул.

— В самый раз!

— А если я откажусь, выдашь для суда?

— Если откажешься, до трибунала можешь и не дожить, — отрезал Зимин. — Сейчас, не до сантиментов! Потом, когда все утрясется, если пожелаешь, можешь прислать мне картель с вызовом. Но до той поры я не потерплю ни малейшего своевольства!

— Вызов одаренному? — пробурчал сдувшийся рейдер, — Благодарю покорно, здесь дураков нет!

Остальные, посмотрев на мрачный и решительный вид кавторанга, решили промолчать. Никто из них, конечно же, не пришел в восторг от соглашения с властями, но сейчас иного выхода действительно не было. Сперва надо починиться, а это без помощи военных не выйдет. Дальше будет видно…

— Будь во главе гарнизона толковый командир, — мрачно заметил молчавший до сих пор Муранов, — я бы не стал беспокоиться. Но у Толубеева семь пятниц на неделе, как, впрочем, было и у покойного Ландсберга. Что будем делать, если этот флюгер развернется?

— Не думаю, что он на это решится, — покачал головой командир «Бурана», — но исключать подобную вероятность не следует. Поэтому будем готовить корабли и…

— Что, и?

— Круговую оборону. Жандармы наверняка имеют информаторов среди местного персонала и не только… Пусть знают, что мы готовы к любой неприятности.

— На кого это ты намекаешь? — огрызнулся из своего угла Лиманский.

— Ни на кого, — скривил губы в усмешке Зимин. — Но заметь, никто кроме тебя это обвинение на себя не примерил.

Весь день рейдеры «наслаждались» потоками по большей части лживых обвинений в свой адрес, щедро изливавшихся из радиоприемников. Возникало полное ощущение, что на приватиров кто-то очень могущественный организованно спустил всех собак. Особо досталось самому Зимину, ему припомнили все, к тому же изрядно прибавив бредней. Что до Колычева, то после появления в утренних газетах фотографии с ним и погибшим адмиралом, у большинства не осталось и тени сомнений в виновности молодого пилота.

Зимина больше всего тревожило то, что Март пока так и не вышел на связь. Обыск в номере отеля подтвердил, что вещи все на месте кроме меча. При этом свидетели в один голос утверждали, что в «Империале» Колычев был без гунто. Да и на фото в его руке был только пистолет.

Несмотря на уверенность Зимина в непричастности воспитанника к этому преступлению, общая атмосфера подозрительности захватила и его.

И все же он безусловно знал одно, Март — не предатель. Если что и произошло, то по сугубо личным причинам. И конечно он был готов помочь сыну лучшего друга в любом случае. Даже ценой полной потери репутации.

За следующие сутки он так толком и не прилег. Компанию ему составлял Беня, с ходу назначенный адвокатом Марта и на этом основании бесцеремонно совавший свой длинный нос в ход официального расследования.

Под утро они все еще сидели в комнате управляющего «Одессы», поглощая очередную порцию двойного крепчайшего эспрессо, когда в который уже раз зазвонил телефон. Трубку как обычно взял хозяин кабинета.

— У аппарата, — угрюмо буркнул он в динамик, но после услышанного явно приободрился. — Что? Да ладно! Спасибо, с меня причитается.

— Неужели хорошие новости? — заинтересовался Зимин, впрочем, без особой надежды в голосе.

— Танцуй, Володя! На аэродроме Сеула только что приземлился «Цесаревич» под флагом Макарова.

— Не может быть!

— Еще как может! Но главное не в этом. Его высокопревосходительство сильно не в духе, и сейчас с тамошнего начальства летят пух и перья. Судя по всему, следующий на очереди Толубеев…

— А нам с этого какая радость?

— Но ведь вы с Вадимом Степановичем состояли в приятельских отношениях? — немного растерялся от отсутствия энтузиазма Бэнчик. — Разве не так?

— Да, но это было до того, как завелись орлы на его эполетах. Впрочем, кое в чем ты прав. Макаров — адмирал дельный. Пока он тут, возможно, будет полегче.