Вотыты

Старейшины, похоже, этого не знали, они продолжали ругаться и пытались настаивать, а под конец притянули Киринна близко-близко и что-то прошипели ему прямо в лицо. Мидира удивило, что начальник стражи это вообще позволил, но стоило другим белым волкам скрыться, понял, отчего. Его, Мидира, белый волк с трудом расцепил руки, помотал головой, отошел еще и уселся на первую ступеньку лестницы к полузаброшенной башне звездочета. Второй принц аккуратно огляделся, убедился, что они тут одни, а потом выскользнул из-за портьеры и подошел к Киринну.

Взрослый поднял взгляд на стук каблуков, все более удивленно разглядывая подходящего Мидира, будто бы увидел привидение. Заговорил сухим и ломким голосом, откашлялся, становясь похожим на себя.

– Мой-кх, кх-кх, принц? Что вы тут делаете? Ваш батю…

– Нет-нет! Мор-р-рчи! – Мидир поспешно зажал рот взрослого ладонями, для верности, обеими. Киринн показался прохладным, как его латы. – И не называй меня «пр-р-ринц»!

– Ладно, а как тогда мне вас называть, мой п-кх-кх, то есть, уважаемый волчонок?

Мидиру показалось, что взрослый только начинает дышать, как будто на протяжении двух недель не дышал. И думать ему этот перерыв тоже изрядно мешает!

– У меня имя есть! – насупился, чтобы подоходчивее вышло. – Хотя по имени тоже р-р-ручше не надо! Давай, ты меня пр-р-росто вор-р-рчонком называть будешь? Вор-р-рчат сейчас в замке никого…

Против воли Мидир расстроился: играть с ним было категорически – вплоть до каленого железа! – запрещено. Папа всякий раз очень злился, поэтому волки даже боялись теперь приближаться к Мидиру с любым намерением. Джаретт настаивал, что компания Мидиру не по рангу, тем более что есть брат! Мидир тоскливо оглядывал занятого Мэрвина и грустно кивал.

С другой стороны, играть с Киринном ему не запрещал никто! 

– Простите, мой пр-кх-кх, то есть волчонок, можно узнать, что привело вас сюда? – Киринн поднял голову, всматриваясь в Мидира. – Вряд ли вы…

– Я ср-р-режу за тобой! – нахмурился сурово. – Тор-р-рько т-с-с-с-с! А то папа еср-р-ри уср-р-рышит, нам не поздор-р-ровится!

Серо-голубые глаза Киринна выразительно округлились. Большой волк удивленно откашлялся и подвинулся на ступеньке, невольно освобождая место собеседнику, Мидир не стал ломаться и присел, тут же привалившись к большому волку, чтобы заглядывать ему в глаза, иначе роста не хватало.

– А зачем, то есть, для чего вы вообще за мной следите? – спросил Киринн.

– А затем, Кир-р-ринн, что ты – это не ты!

Мидир подался еще ближе, вцепился обеими руками в латное колено, пошатнулся, чуть не упал и с облегчением ощутил руку поперек своей спины. Киринн его придержал, значит, был уже чуточку больше Киринн, чем минуту назад.

– Как это, я – не я? – тряхнул головой, волосы подпрыгнули и словно бы посветлели от грязно-паутинного до просто паутинного.

– А так! Не ты! Ты др-р-ругой! А сейчас совсем не такой! Две недер-р-ри назад ты быр-р-р еще ты! А тепер-р-рь нет!

От озвученного срока Киринн дрогнул под доспехами и опять погрустнел глазами, но Мидир больше не собирался от него отступаться.

– Гр-р-рупый Кир-р-ринн! Тебе нер-р-рьзя так! Ты же не можешь быть не ты! Тогда тебя пр-р-росто не будет! А я хочу, чтобы ты быр-р-р! Ты папин! И мамин! И советничий! И Мэр-р-рвинов! И мой! Особенно мой! Я хочу, чтобы ты остар-р-рся!

– Я никуда не ухожу, волчонок, никуда, – потрепал Мидира по голове уж совсем грустно. – Пусть и очень хочется…

– Нет! Нет! Не хочется! Кир-р-ринн! – Мидир отбросил полумеры и залез на взрослого. – Нет! Скажи, что не хочется! Мне будет гр-р-рустно без тебя! Ср-р-ришком гр-р-рустно! Я вчер-р-ра убежар-р-р на вор-р-рота, меня ер-р-ре как сняр-р-ри! 

– На ворота? – нахмурился Киринн.

– Да! – отмахнулся Мидир. – И тебя не быр-р-ро видно! Знаешь, как я р-р-расстр-р-роир-р-рся? Ты не пр-р-ришер-р-р! Ты быр-р-р не Вотыты!

Начальник стражи покаянно опустил голову и слабо улыбнулся:

– Это действительно мой промах, прошу простить, мой пкх-кх, мой волчонок, – и замер, как будто каменный.

Мидир дернул его за волосы, похлопал по щекам, обеспокоенно заглянул в глаза.

– То есть, просто волчонок, – Киринн с трудом проморгался. – Хороший волчонок, черный, королевский и хороший.

Мидир ощутил себя странно: как будто его чем-то сначала одарили, а потом отобрали. Мидир не любил, когда у него что-то отбирали. Или кого-то! 

Он ткнул Киринна в блестящий доспех и постарался выглядеть как папа, когда тот отдавал приказы, то есть очень уверенно.

– И твой вор-р-рчонок! И твой тоже! Потому что ты мой вор-р-рк! Бер-р-рый, но тоже мой!

Обвинительный и серьезный тон был воспринят начальником замковой стражи самым странным образом. Вместо ответа Киринн прерывисто вздохнул и сгреб Мидира, совсем не ожидавшего такого, в охапку. Под руками в потеплевших, нагревшихся от самого Мидира доспехах, было уютно, Киринн стал похож на себя самого, и большего для счастья пока не требовалось. Ну разве что пощупать странные паутинные волосы, пока положение позволяло.