Вот так бывает (СИ)

Олег рассмеялся. После танца он предложил выйти на улицу. Мы спустились на первый этаж, взяли верхнюю одежду и покинули Дворец Молодежи. На дискотеку мы больше не вернулись. Олег проводил меня до дома через парк. Мы много говорили, смеялись и просто наслаждались удачно проводимым временем.

В тот же вечер Олег меня поцеловал…

Сейчас эти же карие глаза смотрели на меня с ненавистью и будто прожигали душу. Он нашёл меня. Разве это было так трудно? «На что ты надеялась, Алекс?» — спрашивала себя.

Олег душил меня.

— Думала, смоешься в Синегорск и избавишься от меня? Даже после развода я тебе, сука, жизни не дам. Слышала?

— Пожалуйста… — прокряхтела я. Перед глазами появились чёрные круги. Мне не хватало воздуха. Я пыталась царапать и щипать его руку, но Олег тогда сжимал мое горло сильнее, перекрывая доступ воздуха.

В прихожую выбежал Костик и громко заплакал.

— Пусти маму!

Ребёнок бросился на отца, но тот одним движением толкнул мальчишку. Я видела, как Костя упал и ударился об угол обувной тумбы. Мой крик застрял в горле. Ребёнок громко заплакал от боли, я начала вырываться.

— Отпусти, ублюдок! Кос…тя… — В этот момент Олег отпустил меня, я закашлялась.

— Я знаю, для чего ты сюда переехала. Хочешь быть свободной.

Мне было абсолютно всё равно, что он говорит. Я упала на колени и обняла Костю.

— За то, что ты отняла у меня сына, я отниму у тебя жизнь, тварь. Ты не будешь счастлива без меня!

Как будто я была счастлива рядом с ним…

— Ты болен, — глухо произнесла я.

— Что? Что? Повтори.

Я молчала, боясь, что он что-нибудь сделает со мной и увезёт ребёнка. Костя ревел навзрыд, тянулся ручкой к затылку. Я пыталась успокоить его, но ничего не получалось. Олег нависал надо мной с диким взглядом хищника, готового разорвать в клочья за одно неверно произнесенное слово. И раньше так было. Он избивал меня просто за какой-нибудь безобидный вопрос, вроде «Где ты был?».

Впав в состояние ярости, он грубо сжал мои волосы и оттянул голову назад.

Костя громче заплакал.

— Заткнись! — зарычал Олег, и ребёнок умолк в секунду. Он боялся отца не меньше, чем я.

По моим щекам потекли слезы. Я понятия не имела, как защититься. И тут вдруг открылась соседняя дверь. Меня позвала Лиля.

— Алекс? Ты там в порядке?

Олег вскочил на ноги, затем пулей вылетел из квартиры, задев плечом Лилю.

Вода в стакане расплескалась. Я не могла удержать стакан в руке, так меня трясло.

Пока я была в состояние шока, мне удавалось держаться и не плакать. Мы успокоили Костю, я дала ему попить любимого сока.

— Болит, болит, — всхлипывая, говорил сын. — На головке вавка, мама.

— Она скоро пройдёт, — успокаивала я, целуя его в затылок туда, где была шишка. Мы всегда лечили ранки друг друга поцелуями. Костя целовал все мои синяки и царапины. Их скрыть было невозможно, и ребёнок знал, что это папа так злится.

Костя уснул быстро. И вот теперь я сидела на кухне, пытаясь отойти от потрясения. По моим щекам тихо бежали слёзы. Лиля сидела напротив.

— Завтра покажи Костика врачу. Вдруг сотрясение.

— Да, — закивала я, поднесла стакан к губам и сделала глоток.

— На работу не иди. Я отмажу тебя, придумаю хорошую причину. Егор Матвеевич понимающий, он не станет злиться.

— Спасибо, — прошептала я.

— Значит, это и был твой бывший муж?

Кивнула.

— Зачем он заявился, если вы развелись?

— Он собирается превратить мою жизнь в ад. Так он сказал. За то, что выставила его в суде посмешищем; за то, что ребёнка забрала. Мне не быть свободной. Никогда.

— Как же он вошёл? Зачем открыла?

Она накапала мне настойки валерьяны и придвинула рюмочку. Я выпила.

— Я подумала, что это ты забыла что-то у меня. Открыла, не взглянув в глазок. Я не думала, что он так скоро найдёт меня. На днях он пытался до меня дозвониться, я не ответила на звонок. А на незнакомые номера, ты знаешь, я не реагирую. И тут такое… Я потеряла осторожность… я…

— Всё, — остановила меня Лиля, накрыв своими руками мои поверх стакана. — Не думай больше об этом. Он ушёл. Больше дверь не открывай, всегда смотри в глазок. Завтра позвоню кому надо, сделаем тебе цепочку на дверь. Скоро в нашем подъезде домофон сделают, будет легче и безопаснее. — Она посмотрела на окно. — Первый этаж. Закажем решётки.

— Лиль, у меня на это средств нет.

— Я займу. Постепенно отдашь. Тебе безопасность просто необходима. Ты отдаёшь себе отчёт в том, что он может сделать? Если сейчас он почти задушил тебя и не побоялся толкнуть маленького ребёнка… своего ребёнка… — Она замолчала, видя, что я снова начала плакать. — Ладно. Запри замки. Я пойду к себе, а ты ложись спать. Если вернётся, звони мне. Договорились?

— Спасибо, Лиль.

После ее ухода я легла в постель прямо в одежде. Валерьяна подействовала, я успокоилась и задремала. Но всё равно вздрагивала от малейшего шума.

Шёл третий час ночи, когда меня разбудил плач Костика. Я бросилась в его комнату, а коснувшись лобика, поняла, что у сына высокая температура. Он плакал и на мои вопросы не реагировал. Что болит? Где болит? Хочешь пить? Просто плакал.