Вот мы и встретились

Опустившись на четвереньки, Иван Всеволодович потихоньку раздувал огонь в очаге под кастрюлей с водой, помогая разгореться костру, сложенному из подмокших сучьев, и вдруг увидел дырку в кастрюле и воду, плотной струйкой хлестнувшую на занявшееся было пламя, и почти сразу же прилетел звук выстрела. Не поднимаясь, на карачках, по-собачьи, опрометью метнулся в палатку, схватил бельгийку, задрал торцевую полу палатки, вылез наружу в снег и осторожно выглянул из-за угла. Пара продвигалась от леса у реки к палатке уверенно и спокойно, не опасаясь серьёзной угрозы. Впереди, старчески загребая снег кирзачами, шёл высокий сутулый парень в старой телогрейке, подпоясанной верёвкой, в цигейковой шапке с поднятыми вверх и не закреплёнными, оттопыренными, ушками. В правой опущенной руке он нёс одностволку, которая качалась горизонтально в такт шагам, словно паровозный поршень, вперёд-назад, а следом, чуть отставая, брёл шаг в шаг второй, среднего роста и более плотный, одетый так же, только за поясом у него торчал топор. Вооружены и опасны. До них было уже метров двадцать. «Ну, целкачи», - злорадно подумал Иван Всеволодович, - «сейчас вы у меня попляшете», - прицелился, поймав на мушку качающийся ствол ружья, и плавно нажал на спуск. Бельгийка и снайперский глаз не подвели: картечь ударила по стволу, высокий от неожиданности и силы удара выронил ружьё, тут же подобрал и остановился в недоумении. И тогда Иван Всеволодович жахнул вторым выстрелом под ноги, выбив фонтанчик снега. Усёкши, что с ними не шутят, пара упала в снег и начала разворачиваться, чуть приподнимая зады, по которым очень хотелось садануть дробью, но нельзя – потом не оправдаешься никакой самозащитой. А те, вскочив и низко пригибаясь, побежали зигзагами к лесу и, пока снайпер перезаряжал оба свои ствола, скрылись за деревьями. Он и там мог бы их достать пулями, но… сказано же, что нельзя!

- Стой!!- закричал он что есть мочи. – Стой!! – но где там! – они даже не оглянулись, так им не хотелось возвращаться в посёлок. Но почему?

Иван Всеволодович побежал вдогонку, но, потеряв из виду, свернул к речке и выбежал на тропу. А вот и их следы. Не сбавляя хода, преследователь, надеясь, что ружьё их после травмы способно, если способно вообще, стрелять только по кривой, из-за угла, ринулся следом и готов был бежать до неизвестного зимовья, но вдруг выбежал на небольшую полянку на берегу и притормозил, увидев, как беглецы собираются перебраться на другой берег. Река здесь вбирала оба рукава в один и с шумом протекала между сближенными на десяток метров берегами, а с берега на берег было опрокинуто высоченное старое и облезлое дерево, образовав искусственную переправу, вот к ней-то и устремилась пара. Перейдут, засядут скрытно на том берегу, и не подступишься, не возьмёшь, и из повреждённого ружья достанут, жердями отобьются, голову снесут на переходе.

- Стой!! – опять закричал Иван Всеволодович. – Стоять!! – но только подстегнул беглецов, не желающих ни стоять, ни разговаривать, ни, тем более, сдаваться.