Вот это жизнь! (СИ)

— Гут, — сказал Петр по-немецки, потом перешел на русский: — но свадьба — свадьба, а дела государственные надо решать. Приди завтра вечером в кружок друзей избранных. Реформы-то мы приняли и даже, вроде бы, воевать решили с кем, а на какие деньги еще не учли. Теперь вот подумаем, покумекаем.

— Обязательно приду, государь, — он сделал обязательный реверанс, теперь прощальный, взял очень важную бумагу с разрешением Петра на переход Дмитрия Кистенева в род князей Хилковых, стараясь, чтобы пальцы зримо не дрожали.

Вот это он сходил удачно. Видимо, очень уж к сердцу пришелся попаданец, если Петр не только разрешил стать ему князем, не только позволил венчаться, а это только по воле господина, но и сам решил придти, а это такая милостивая воля! Так ведь еще включил его в кружок избранных, не тех, которые обычно здесь водку пьют, а те, которые наряду с царем и правят в России.

Ай да Митька, ай да сукин сын!

Глава 20

В усадьбе Хилковых его ждали с понятным волнением. И ладно Даша, уже который год вроде бы и помолвлена, хотя официально, в церкви, к алтарю не подведена. Пора уже, как только государь разрешит, то и венчаться. А то ведь и подружки примерно таких же известных аристократических семей Москвы почти смеются. Почти двадцать уже, все девушки, женщины уже, детей имеют. Одна она, как старая девушка!

Волновался и князь Александр Никитович. Согласится или нет царь Петр Алексеевич? Ведь если ДА, то и в роду второй мужчина есть, молодой и к карьере приспособленный. И Дашу можно венчать, а там, с божьей волей, и внуки пойдут. Почитай, и оживет род и будет снова и снова родиться и возвращаться. Лишь бы Дмитрий смог!

Потому, когда попаданец пришел в особняк, пусть не хозяин, но близкий родственник и торжественно показал официальное заявление князя А. Н. Хилкова с одобрительной резолюцией Петра I. И Даша, и князь Александр просто облегченно выпустили напряженный воздух. Хилковы сидели в уютной светлице, в гостиной по новомодному, похоже, ждали как раз его.

— Спаси и оборони, Господь Вседержатель и Богоматерь Заступница! — князь широко перекрестился, поклонился иконам, которые, как и полагается, стояли в красном углу. И так это было у него естественно, что и попаданец атеистического XXIвека тоже перекрестился, глядя на иконы. И Даша радостно-истово перекрестилась, шепотом благодаря Бога и Богоматерь его.

Потом Дмитрий продолжил, навевая радостное настроение в атмосфере:

— Государь очень обрадовался этому заявлению, похвалил меня, мол, очень прекрасную невесту выбрал. И в род хороший род вступил. Тебя, князь Александр Никитович за это же восхвалил, говоря, что облагоразумился, князюшка, не так дремуч оказался. Сказал, что придет на свадьбу нашу с Дашенькой, м-да.

Дмитрий вроде бы похвалился перед будущими родными, но с такой тревожной ноткой, что отец и дочь только огляделись с опаской. Затем Даша несмело спросила:

— А что ты так кручинишься, красный молодец, радоваться же надо, государь почтил!

Дмитрий, не выдержав, улыбнулся. Очень уж по сказочному она произнесла. Прямо-таки Марья-искусница. Но ответил Даше на полном серьезе, ничуть не шутя:

— Приход царя Петра Алексеевича, разумеется, для всех нас большой почет. Но ведь свадьба будет идти по старомосковской традиции, понравится ли это государю-реформатору?

Александр Никитович враз посмурнел лицом, подчеркнул:

— Свадьба будет идти по православному обычаю, как прадедами нашими давным-давно завещано.

И чтобы молодые не спорили (Даша в первую очередь), стремительно вышел из светлицы. Дмитрию лишь осталось бросить ему в спину озабоченный взгляд. Как-то они теперь приживутся друг с другом?

От этих мрачных мыслей его оторвала Даша. Мягкими, теплыми, но довольно сильными руками она притянула его к себе, тревожно посмотрела в лицо. ее красна девица тоже тревожилась, хотя и по совсем другому поводу.

— Милы-ый! — настойчиво требовала она, — тятя все требует от тебя для рода продолжения. А ты меня любишь ли. Вдруг уже не любая, неприятная?

Ох, господи, ну почему эти женщины всегда идут на чуйства, хотя речь идет исключительно про дела? И тревожатся они там, где совершенно не надо беспокоиться?

Дмитрий мягко, но сильно взял ее лицо в руки, потребовал:

— Ты давно не смотрела в зеркало на себя, прелестница моя?

Зеркало в темное средневековье являлось символом колдовства и церковью не приветствовалось. Но какая женщина на это обратит внимание, если необходимо посмотреть на свою красоту? Даша исключением не являлась. Она смущенно пробормотала:

— Сегодня утром. Я не надолго!

Ага, знает, что зеркало — это нехорошее. Но все равно ведь смотрит! Поцеловал ее в лоб, потом, плюнув на традиции и на пристойность — в губы.

Даша не обиделась, и даже не смутилась. Лишь чуточку сексуально обвела их кончиком языка.

— Ты моя красавица, — сообщил ей довольно жестко Дмитрий, — как я брошу тебя, да не в жизнь! Даже не думай об этом. Ты даже если захочешь уйти от меня, то не получится, поняла?