Восторг любви

— Я устал и голоден, — протянул он. — Давай зайдем внутрь и позавтракаем, прежде чем я отвезу тебя домой?

Чей действительно выглядел усталым. У него появились темные круги под глазами, он сутулился, взгляд был потухшим.

— Звучит заманчиво.

Взявшись за руки, они поднялись на крыльцо, миновали гостиную и прямиком отправились на кухню.

Около плиты стояла женщина — маленького роста, полная, с пучком серых волос. Она повернулась, когда они вошли в комнату. При виде Чея на ее лице заиграла широкая улыбка.

— Доброе утро, мистер Чей. Могу я предложить вам и вашей спутнице завтрак?

— Было бы неплохо, Анна Мей. Дана, это Анна Мей Уотерс, лучший повар по обе стороны Миссисипи. Анна Мей, это Дана Вестлейк.

— Рада с вами познакомиться, Анна Мей, — сказала Дана.

— Я тоже рада с вами познакомиться, мисс Вестлейк. Что мне для вас приготовить?

Дана растерянно взглянула на Чея.

— Ой, я даже не знаю. Все что угодно, честно.

— Я бы поел блинчиков с беконом, — улыбнулся Чей. — И чашку черного кофе.

— Проходите в столовую. Блинчики с беконом я приготовлю и для вас, мисс Вестлейк?

— Конечно.

— Хорошо. Скорее уходите, — скомандовала Анна Мей, махнув рукой в сторону гостиной. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда кто-либо находится на кухне.

С улыбкой Чей открыл перед Даной дверь и прошел за ней в столовую.

Не успели они сесть, как вошла Анна Мей с подносом, на котором уже стояли кофейник и две большие кружки. Она наполнила обе кружки, потом вернулась обратно на кухню.

Дана взяла свою кружку и сделала маленький глоток. Ей показалось, что это был самый замечательный кофе, который она когда-либо пробовала.

Она изучала Чея поверх своей кружки. Он выглядел очень усталым, но то, что она видела, было больше, чем обычное беспокойство. Какая-то тайна висит тяжелой ношей на этом мужчине, подумала она и осмотрелась. Как и весь дом, столовая была прекрасно обставлена. Стол, за которым они сидели, вероятно, стоил больше, чем весь ее дом вместе с мебелью. Вокруг стола стояло двенадцать стульев. На стене висела картина известного современного художника.

Дана думала о том, со всеми ли подчиненными Большого Джона так хорошо обращаются в этом доме и для всех ли готовит завтрак Анна Мей.

Иногда ей казалось, что Чей практически член этой семьи.

Она снова взглянула на него. Несколько дней она думала о том, кого же ей напоминает Чей, и сейчас она знала, кого. Большого Джона. У них был одинаковый цвет волос и телосложение, одинаковые глаза, один и тот же волевой подбородок…

Как только эта мысль пришла Дане в голову, она вспомнила, что Чей и с Эшли имел сильное сходство…

— Почему ты так на меня смотришь? — нахмурившись, спросил Чей.

До того как он успел задать еще один вопрос, Анна Мей вошла в комнату с большим подносом.

Несколькими секундами позже перед ними появились золотистые блинчики, тоненькие ломтики хорошо прожаренного бекона, пушистая яичница-болтунья и кувшин с только что выжатым апельсиновым соком.

— И это все только для нас двоих? — недоверчиво спросила Дана, когда Анна Мей вышла из комнаты.

Чей положил себе на тарелку три блинчика.

— Анна Мей уверена, что завтрак — самый важный прием пищи за весь день.

— Мне показалось, она думает, что это единственный прием пищи за весь день.

Дана взяла пару блинчиков, кусочек бекона и немного яичницы.

— И это все, что ты собираешься съесть? — спросил Чей. — Ты сильно расстроишь Анну Мей.

— Мне бы этого не хотелось, — улыбнулась Дана и положила себе еще один блинчик. На вкус он был великолепен и просто таял во рту. Остальная еда была такой же вкусной.

— Теперь я понимаю, почему ты не хочешь уезжать с ранчо, — заметила Дана.

Через несколько секунд в комнату вбежала сама Эшли, ее глаза были красными от слез. Она посмотрела на Дану, потом бросилась в объятия Чея.

— Он такой подлый! Почему он не разрешает мне видеться с мамой?

Чей немного отстранился.

— Ты его дочь, — сказал он спокойно. — Большой Джон бывает чересчур суров, но он тебя любит.

— Хватит защищать его! Ты его не любишь, и все это знают.

— Да, но это не имеет значения. Он твой отец, и ты должна уважать его.

— Тебе легко говорить. Он не твой отец.

Мускул дернулся на лице Чея.

— Лучше бы ты был моим отцом! — воскликнула Эшли. — Ты хотя бы выслушиваешь меня, ты не обращаешься со мной, как с шестилетним ребенком.

— Твоим отцом! — воскликнул Чей, перебивая ее. — Черт побери, быть твоим братом — и то трудно… — Он резко втянул воздух в легкие, и в комнате воцарилась тишина.

— Брат? — Эшли произнесла это слово так, как будто никогда не слышала его раньше. — Ты мой брат?

Чей поднял на нее измученный взгляд.

— Да.

— Я не верю тебе. Почему ты не сказал об этом раньше? Почему никто мне не сказал?

— Большой Джон заставил меня поклясться, что я никому не расскажу об этом.

— Но почему?

— Потому что он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что у него есть внебрачный сын.

— Я тебе не верю.

Чей отодвинул стул. Поднявшись, он обнял Эшли.

— Я хотел тебе сказать, — спокойно произнес он. Ты просто не представляешь, сколько раз я начинал говорить об этом.

Она положила голову ему на плечо.