Восторг

От разрядки Мэлс сжала ноги вокруг его руки, пленяя его в себе, от содроганий бедер ее лоно потиралось о его запястье в нужном месте.

Она выдохнула его имя в темноту и замерла, приятное покалывание оргазма задержалось после первой волны удовольствия, и Мэлс открылась ему, надеясь ухватиться за парящие ощущения, увековечить их.

Но, конечно же, улетучились быстро.

Настоящая жизнь не приходит с вечностью.

Когда Матиас потерся носом о ее горло и прижал к своей груди, Мэлс захотела, чтобы он тоже был раздетым, но каждый раз, когда она пыталась снять его футболку или просто запустить под ткань свои руки, он вмешивался.

Открыв один глаз, она застонала, заметив время. Шесть тридцать.

Ночь подошла к концу.

Дерьмо, она вот-вот расплачется.

И, черт возьми, она забыла сказать маме, что не придет ночевать. Она также осталась без машины. И не хотела ехать на работу.

Отличное пробуждение, ничего не скажешь.

– Мне лучше начать собираться, – сказала она хрипло.

– Ага. – Матиас ослабил свои объятия, прижался к ее губам в поцелуе, а потом полностью отстранился.

Пришло ли время, гадала она. Время для него сдержать обещание?

– Как насчет ужина? – вместо этого спросил он.

Ее лицо озарила такая широкая улыбка, которая вполне могла бы вспышкой осветить всю комнату.

– Договорились.

Осознание того, что она увидит его через двенадцать часов, значительно облегчило рутину в виде ванной комнаты и одевания, и потом он, как джентльмен, проводил ее до двери, по-прежнему одетый в футболку «Хэйнс» и боксеры.

Когда они замерли на проходе, Матиас, казалось, хотел что-то сказать… но потом позволил своим действиям говорить за себя: он одарил ее таким долгим и глубоким поцелуем, Мэлс решила, что они уже никогда не вдохнут воздуха.

Мэлс ушла, пока была еще способна на это, а спуск на лифте казался вечным.

Снаружи, на обочине, она с радостью обнаружила ожидающую цепочку такси, несмотря на семь утра.

Сев на заднее сиденье одного из них, она посмотрела в глаза водителя в зеркале заднего вида. – Два сорок два на Пайн-вэй.

– В пригороде, верно?

– Да.

Он кивнул и поехал без лишних слов. Спасибо, Господи.

Когда они повернули на съезд в сторону Северного шоссе, вливаясь в пригородный поток машин, который только начинал разрастаться, она рассматривала город с возвышенности шоссе. Была в городском пейзаже некая красота, высотки отражали розовые и персиковые лучи солнца зеркальными поверхностями, дороги были относительно свободны, день только начинался, отчего центр города выглядел совсем молодым.

Но, с другой стороны, после ночи секса и обещания ужина, вероятно, в ее крови было столько эндорфинов, что она не могла видеть мир только как на туристической открытке.

Ее блаженство начало угасать только в тот момент, когда они доехали до высокого железного ограждения кладбища «Сосновая роща».

«Что бы ты ответила, если б я сказал, что верю в Ад. Не с религиозной точки зрения, а потому, что был там».

Мэлс закрыла глаза, стресс поднялся вверх по ее позвоночнику и устроился на затылке.

«И думаю, меня отправили обратно, с какой-то целью. Не знаю, с какой, но собираюсь это выяснить. Может, это второй шанс...»

Матиас выглядел абсолютно сумасшедшим, когда говорил все это. Он, казалось, был твердо уверен в том, что говорил, и когда она смотрела на него, в его глаза, то была близка к тому, чтобы тоже поверить.

Но, может, так и бывает со всеми сумасшедшими. Они были как все нормальные за исключением выделяющейся, разрушительной особенности – их восприятие реальности кардинально отличалось от всех остальных.

Поэтому сумасшедший мог смотреть тебе в глаза с необычайной искренностью и плести при этом несусветную чушь.

Если отстраниться от экстраполяции, то Матиас проснулся на могиле, обнаженный. Где-то раздобыл одежду и перелез через десятифутовый забор. Потом выпрыгнул перед ее машиной.

Это добавляет «против» к теории Матиаса, выбравшегося из Ада.

О, еще люди, преследовавшие его…

К тому же, он был вооружен.

Паника задрожала на окончаниях ее нервов, когда логика начала вытеснять чувства, и над Мэлс нависло заключение, что она подвергла себя опасности.

Но он ни разу не причинил ей вреда. Никогда не угрожал ей. Они были в общественном месте… гостиничном номере с тонкими стенами.

И мужчина, который спас ее жизнь в больнице, поручился за Матиаса.

Безумец или потерянная душа?

Кто он такой…

И, более того, какова ее роль во всем происходящем?

Мэлс потирала свою уставшую, гудящую голову, когда они припарковались перед домом ее матери. Заплатив водителю, она пошла по передней дорожке, старательно отказываясь смотреть на окно, над которым работал ее отец.

Он бы не одобрил ее возвращение ранним утром, в той же одежде, что она носила предыдущим днем, с припухшими губами, с беспорядком на голове, несмотря на наспех собранные волосы.