Восточный проект

Симагин, разумеется, с ходу решил уточнить, как это человек ночью темной мог увидеть и различить в небе какие-то самолеты, когда тут, рядом с собой, ни черта не разберешь?

На это Аникин ответил, что армейскую свою службу отбарабанил во Владике, то есть во Владивостоке, в батальоне аэродромного обслуживания авиачасти и всю эту когда-то грозную военную технику научился даже и не зрительно, а на слух воспринимать. Так что привычка осталась с тех молодых лет, а на свой слух он не жалуется.

Ну, грозная она нынче или нет, это еще можно поспорить, и воздушная война у них там была какая-то или нет, но факт оставался фактом: один из пролетевших над Рассветом самолетов, скорее всего, упал в тайге. И теперь только понял подполковник, почему все звонили именно в милицию на воздушном транспорте, — самолеты действительно в деле фигурировали, вот в чем незадача! Но, в конце концов, решать, ехать или нет, должна сама милиция, а не случайные ночные свидетели.

Симагин перезвонил в диспетчерскую аэропорта, чтобы узнать, не было ли каких-либо происшествий вчера в районе полуночи? Дежурный долго разбирался, а потом ответил, что как раз в это время, то есть до полуночи, ожидался прилет из Москвы правительственного «Як-40», уже велись переговоры с экипажем, но самолет так и не появился, хотя ему были даны все необходимые параметры для посадки. Даже торжественная встреча у трапа была организована, с хлебом-солью, но мероприятие так и не состоялось.

Нет, получается так, что телефонные звонки не были похмельной шуткой, а речь действительно идет о каком-то серьезном происшествии. И возможно, связанном именно с авиацией. Если и взрывы были, и столбы пламени над лесом поднимались, значит, похоже, в том районе произошла авиационная катастрофа. Плохо это, только такого ЧП и не хватало сейчас воздушной милиции, когда в городе третий уже день гостит сам главный ее начальник!

Но если разбился пассажирский самолет, то на месте могло оказаться немало жертв? Если после удара о землю — вот тебе и причина взрыва! — там кто-то еще остался в живых… А главное, времени с момента тех взрывов прошло вон сколько! Больше десяти часов. Кстати, а что армейские джипы там потеряли? Чего они-то ночью туда-сюда мотались? И какой самолет упал, ведь их, говорят, два было? Если военный упал, то, может, они специально ездили туда, чтобы найти и подобрать летчика? И тогда пострадавший уже в больнице? А почему же здесь ничего не известно? Вот так, мать их, и работаем — рука об руку называется. Это когда правая не знает, что делает левая! А получается, каждый сам по себе.

Подполковник позвонил в областную больницу и спросил, не поступали ли ночью раненые люди? Ответ дежурной разочаровал: никаких серьезных происшествий в городе не было. И вообще, ночь прошла спокойно.

Значит, джипы вовсе не туда ездили? Или не смогли добраться до места падения? Опять же и полигон еще какой-то, о котором прежде ни от кого не слыхал подполковник.

Одним словом, надо срочно ехать. И Симагин перезвонил в краевую прокуратуру, проинформировал о состоявшихся звонках, перечислил фамилии свидетелей и добавил, что в расследовании происшествия примет обязательное участие его сотрудник. И назвал фамилию майора Расула Гуляева, старшего оперуполномоченного отдела милиции на воздушном транспорте. После чего стал дозваниваться до полковника Лямкина: что бы ни случилось и каких бы важных гостей не принимал сейчас Сергей Григорьевич, о ЧП он должен узнать в любом случае раньше генерала Митрофанова. Неизвестно ведь, как отреагирует на происшествие московское начальство…

4

Начальство в лице Георгия Александровича Митрофанова отреагировало вяло. Генерала интересовал другой вопрос:

— Как он у тебя, этот Симагин? Внушает, нет?

— В смысле — доверие? — уточнил Лямкин. — По службе вопросов не имею. Что касается характера, то… как бы сказать…

— А ты прямо и говори, наш человек? Или станет вопросы спрашивать? — вполне по-генеральски сострил Митрофанов.

— Вот это, боюсь, может, — с огорчением и убежденно ответил полковник. — Службист, как говорится, не по делу.

— Жаль, — спокойно отреагировал генерал. — А ты его послать куда-нибудь по служебной надобности не хочешь? На недельку, скажем, пока московская комиссия тут пенки снимать будет? В район подальше, в другую область, к соседям — для обмена опытом. Придумай, не сиди пнем, тебя ж тоже касается.

— Да я не сижу, — пробурчал полковник, не обижаясь на Георгия Александровича, так как генеральская манера разговаривать с подчиненными в таком вот духе была давно ему известна.