Восточный конвой

— Да уж куда хуже, — пробормотал Милов. Оглянулся. И тут же почти бегом направился к замыкающей машине, успев бросить южанину лишь невразумительное: «Сейчас вернусь…»

Он поспешил, потому что увидел: весь отряд, включая и шоферов с трех машин, собрался плотной группой в некотором отдалении, у стены то ли пакгауза, то ли эллинга; иными словами, бойцы покинули свой трейлер, обнаружились без всякой надобности, не говоря уже об отсутствии команды; впрочем, командовал ими по-прежнему не Милов, а их командир. К нему-то Милов и подступил в первую очередь:

— Что это значит?

Тренер команды пожал плечами:

— Свое дело мы сделали. Не так ли? Конвой больше не нужен. Сейчас погрузят — и мы свободны.

— Но ведь вам нужно как-то выбраться отсюда! Командир усмехнулся:

— Скорее мы перейдем океан как посуху, чем погрузимся на этот гроб. Он держится на воде только по недосмотру высших сил. Но они в любой миг могут спохватиться…

— Это судно только кажется таким, — Милов старался говорить как можно убедительнее. — На самом же деле…

— Мистер, — сказал командир, — половина моих людей служила на флоте. И вы не убедите их даже под гипнозом. Нет, уж лучше вплавь…

— Как же вы рассчитываете выбраться?

— Вполне законно. Каждый из нас имеет паспорт и все, что полагается иметь добропорядочному гражданину великой страны, путешествующему с чисто познавательными целями. И поверьте — к нам здесь не станут придираться.

Это Милов понимал и сам. Не станут. Слишком много волшебства в трех буквах, обозначающих сокращенное название их державы. А вот ему в Технеции паспорт не поможет, даже самый наиподлинный. В конце концов, он тут многократно засвечен, да еще старые счеты, но прежде всего — необходимость оставаться с грузом до конца.

— Кроме того, — сказал командир отряда, — мистер Орланз обещал обеспечить нам самый спокойный выезд — если мы не захотим задержаться тут в качестве туристов. Но мы не захотим. Судя по тому, что мы успели увидеть, эта страна — очень скучная провинция. А технеты — неинтересное общество.

— Орланз? Откуда он узнал, кто вы такие?

— Разве не вы ему сказали?

— Конечно, нет.

— А я думал… Впрочем, что в этом плохого? Он же наш человек.

— Вы полагаете?

— Меня об этом предупредили заранее. Еще дома. Разве это не так?

— Так, так, — успокоил командира Милов. Милов подумал, что Орланз в своих обещаниях командиру отряда был совершенно искренним. Старик вовсе не хотел портить отношения своей оппозиции с сильными мира сего. В конце концов, только на их поддержку он и мог рассчитывать. Но была у него и другая причина: не в его интересах было, чтобы американцы узнали, куда же на самом деле отправились ракеты. Будь они на судне, это стало бы для них ясным. А так — он наплетет что-нибудь, старик — краснобай, а американцы от природы доверчивы…

И в самом деле — не успел он подумать это, как командир сказал:

— Да и к чему сопровождать груз: его ведь везут для уничтожения, как и полагается. Вы ведь это прекрасно знаете: уничтожение произойдет в вашей стране, потому вы и будете с грузом до конца.

— Это тоже — Орланз?

— Разумеется. Разве что-то не так?

— Да нет, — сказал Милов спокойно. — Все о'кей.

Все и на самом деле было так. Ракеты предназначались для уничтожения. Ракеты, привезенные в заштатный порт конвоем, кабины и фургоны которого на этот раз были украшены надписями и эмблемами восточного соседа Технеции. И Милов должен был оставаться с грузом до конца…

— Ну что же, — сказал он. — Счастливого пути, капитан. Кстати, это не вас там собрались фотографировать?

И он кивнул в сторону, где два человека усиленно щелкали камерами, а еще один снимал происходившее видеокамерой.

— Не думаю, — сказал командир отряда. — Пресса, наверное; не вижу в этом ничего плохого. Снимают они, кстати, ваши машины.

Это Милов и сам видел.

— Ладно, — сказал он. — Еще раз — пока.

— Еще увидимся, — выразил надежду командир.

— Обязательно.

Впрочем, в этом Милов не был уверен. Он неспешно вернулся к машине. Четверо откуда-то взявшихся грузчиков уже крепили стропы, продевая крюки в проушины контейнера, открывшегося для всеобщего обозрения, когда убрали брезент с прицепа. Толстая балка корабельной стрелы нависала над трейлером. Стоя поодаль, Орланз внимательно наблюдал за работой, южане разделились: двое были тут, у машины, трое — на палубе, у трюмного люка. Прозвучала команда — стрела дрогнула, стропы натянулись, и контейнер плавно пошел вверх. Вот он ухе над палубой… Грузчики-технеты бесстрашно вели контейнер за тросы, не боясь, видимо, что многотонный груз сорвется. Технеты, не боящиеся смерти…

— Милов…

Леста осторожно дотронулась до его руки. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Все бросили меня — кроме тебя, — проговорил он.

— Теперь — и я… Милов нахмурился.

— Думаю, тебе опасно возвращаться в Текнис.

— Приходится. Больше ведь никого нет.

— Ты не слишком засветилась?

— Не думаю.

— А Орланз…

— Он знает меня в другом моем качестве — ты понимаешь, о чем я.

— Да, — сказал Милов. И добавил — уже совсем о другом: — И все-таки — мне жаль, что так… Она поняла: