Восточный фронт

— Зачем? — усмехнулся русский — просто не факт, что им будет куда возвращаться. Что останется существовать прежнее японское государство. А что станет вместо него — зависит лишь от вас.

Смысл этих слов адмирал не понял. Но уяснил, что страна Ямато находится в огромной опасности, раз гайдзины замыслили посягнуть на самые основы ее существования. И чтобы Япония осталась жить, ей потребуются люди, способные за нее сражаться. А проигранная война — это просто, как еще одно землетрясение, тайфун, или большая волна: после них, рано или поздно, все налаживается по-прежнему. Если будет кому восстанавливать разрушенное.

Ну а он, адмирал Одзава Дзисабуро, совершит сеппуку, как только ему будет дозволено взять в руки меч.

И еще — самураю недостойно лгать? Но что есть ложь — это ведь, когда ты уверен, что было не так? А адмирал вполне искренне допускал, что морской демон, русский Полярный Ужас, существует и имеет самое прямое отношение к гибели его флота. Ведь проиграть столь страшному врагу, по своим возможностям близкому к "неодолимой силе", с которой ни один японец воевать не возьмется — куда менее позорно, чем просто северным варварам!

А значит, адмирал засвидетельствует перед каким угодно судом — я потерпел поражение от русского Ужаса, того самого, что сожрал два немецких флота. И любой другой на моем месте — так же был бы разбит!

Жизнь ему это не спасет. Но честь — меньше пострадает!

Капитан 2 ранга Шабалин. Японское море, ночь на 23 июня 1945.

"Москитный флот" — только для москитных укусов?

В СССР он создавался под преувеличенным влиянием одного боевого эпизода, атаки английских торпедных катеров на Кронштадт в 1919 году. Ну и конечно, экономика — катера обходились казне на порядок дешевле эсминцев, а теоретически, могли потопить линкор! Правда, случилось это всего однажды за две мировые войны — когда дредноут "Сент Иштван" был потоплен итальянским катером в Адриатическом море, летом 1918 года (сами итальянцы числят в своих победах целых три линкора — но считать таковым старый броненосец береговой обороны "Вена" как-то неприлично, а "Вирибус Уинис" был взорван в базе Пола 31 октября 1918 уже после капитуляции австро — венгерского флота, спуска флагов и формальной передачи кораблей югославам). Ну а в эту войну две сотни катеров катеров Г-5, построенных в расчете на появление британского флота перед Кронштадтом, или итальянского у Севастополя, в эту войну занимались, в основном, дозорной службой и охранением конвоев — причем были пригодны для того еще меньше, чем "мошки", катера — охотники МО-4. Больше повезло североморцам, поскольку порт Петсамо, конечный пункт назначения немецких конвоев, находился вполне в пределах досягаемости, да и полярная ночь помогала, и катера на севере были другие, не туполевские "поплавки", а Д-3 и ленд-лизовские. Но и там с осени сорок третьего, как Нарвик взяли, торпедники практически не имели боевых эпизодов.

Главной проблемой был малый радиус действия катеров. И трудность своевременного обнаружения цели. Особенно ночью — при том, что дневные торпедные атаки с большим успехом брала себе авиация. Которая, в отличие от прошлой войны, сама представляла для катеров большую опасность. Так что и катера других воюющих сторон тоже не отметились громкими победами (за исключением, как ни странно, итальянцев — на счету которых британский крейсер "Манчестер" и несколько транспортов, потопленных вблизи Мальты в сорок втором). Потому, английские и американские торпедные катера конца войны стали "прибрежными канонерками", вооруженными 40мм, и даже 57мм автоматическими пушками, чтобы выметать с моря вражескую мелочь. Ну а японские торпедные катера, также построенные в количестве нескольких сотен, за всю войну не имели ни единой победы!

Александр Шабалин начинал войну старлеем, на СФ, имеющем тогда всего два катера Д-3. Получил Героя не за лихие торпедные атаки, а за прорыв в Петсамо, с первым эшелоном десанта. Хотя были и потопленные фрицевские транспорта, и на удивление лихое дело, набег на Нарвик в апреле сорок третьего. И командовал той операцией Лазарев — который сейчас комфлота здесь, на Дальнем Востоке. Этот факт добавлял уверенности, что справимся — а еще, память об учениях, совсем недавних, в последние здесь мирные дни. Отчего всех этих штучек не было на западе, в воевавших флотах?