Восточный фронт

Разведчик (высотный "хейнкель") исправно сообщает о месте, курсе и скорости японцев. Его уже пытались отогнать — 100мм пушки на "Тайхо" и новых эсминцах ПВО имеют достаточную досягаемость по высоте, и вполне приличную СУО. Но продержись еще хотя бы час — а уж после, ордена всему экипажу, если живы останетесь… да и посмертно тоже, если что. Наши уже взлетели, идут к цели! Сто двадцать два истребителя и пятьдесят четыре "дорнье".

И самолет РЭБ. Идет выше, и впереди — хрен японцы что-то на радарах увидят! Чтоб подготовиться не успели, увидели нас лишь за минуты до собственно атаки! Не могут же они держать в воздухе полк истребителей, ну а дежурное звено или даже эскадрилью наше прикрытие сметет, — и пока остальные взлетят, наберут высоту, бомбардировщики уже будут на боевом курсе. А после — как карта ляжет, и насколько управляемые бомбы окажутся эффективны. Это все ж не мишени бомбить, и даже не одиночный неподвижный корабль в порту, как "Китаками" в Маоке!

Смотрю на часы. Раков рядом, нервничает не меньше — наверное, ему легче было бы самому там, в кабине. Ну вот, радио, одно слово, "варяг" — значит, начали атаку! Понятно, всех не выбьют, не перетопят, но хотя бы одного — двух? Три больших авианосца — даже если самураи нагрузили сверх меры, взяли по девяносто самолетов на каждый, и истребителей не треть, как обычно, а половина — то с нашим прикрытием силы практически равные! А вот зенитный огонь опасен — КАБы можно и с десяти километов высоты бросать, но лучше с пяти — шести, больше вероятность попадания. И бомбить поэскадрильно — чтобы операторы наведения свои бомбы различали, там трассеры разных цветов, у каждого в девятке свой. Девятка работает по одной цели, итого обработают всех, даже с резервом, если там три авианосца, два линкора. И отвернут японцы зализывать раны… нет, судя по командиру "Миоко", они упертые, даже в битости пойдут до конца. А второй вылет до темноты мы организовать уже не успеем!

Есть! Доклад с разведчика: три попадания, шесть близких разрывов (это, как Раков объяснил, когда круг от взрыва на воде касается борта корабля). Причем два попадания — в одну цель, авианосец! Одно — в линкор. Очень сильный зенитный огонь. Интенсивный воздушный бой, у нас потери, у японцев тоже. Наши отходят, японцы пытаются преследовать. Что ж, скоро узнаем подробнее — фотоконтроль был на всех.

Авианосец потерял ход, горит. У нас сбито (считая не дотянувшие до берега) семь бомбардировщиков, и девять истребителей. Причем четырех "дорнье" самураи свалили тараном. Японцы потеряли (согласно докладам пилотов) не меньше полусотни истребителей (цифра еще уточняется). Что ж, считай, мы их истребительные эскадрильи убавили на треть! Спасатели, уже дежурившие над морем на полпути, успели до темноты найти, сесть и подобрать один экипаж До-217, и четырех пилотов истребителей. И где-то в море должны быть как минимум, еще один экипаж с бомбера и два "Лавочкина" — не вернулись домой, но падения их в районе цели никто не видел.

Но японцы не свернули с курса. Идут по-прежнему, на запад!

И темнота. Пока не поздно, надо повернуть конвой, идущий на Вонсана, с вторым эшелоном десанта — а то как раз под раздачу попадет! И обратный, порожний — или он успеет до нашего побережья дойти, у Посьета, туда японцы не сунутся, там и береговые батареи, и Владивосток уже не слишком далеко.

И по расчету, с рассветом выйти из зоны действия нашей авиации, самураи никак не успеют! При том, что мы их ночью не потеряем — разведчики с локаторами будут постоянно висеть, друг друга меняя. Так что, сражение лишь начинается! При том что у берега развернута завеса "щук", хотя на них надежды и мало — но вдруг повезет?

Авианосец "Тайхо". Японское море, 22 июня 1945.

Сейчас русские гайдзины увидят, как умеют умирать самураи! Потому что ничего иного нам не остается.

Сначала казалось, боги на стороне Японии. До темноты осталось не так уж много — но мелькнул в высоте силуэт, подобно небесному дракону. Русский разведчик облетал флот — не было сомнений, что сейчас радист сообщает о все о составе эскадры, ее курсе и скорости. Значит, удар не будет внезапным.

Ударили зенитки "Тайхо", и эсминцев "Ханацуки" и "Харуцуки" — лишь эти 100мм пушки теоретически могли забросить снаряд на четырнадцать километров в высоту. Русский шел на двенадцати — но все равно, вероятность попасть была минимальной. После нескольких залпов, адмирал лично приказал прекратить огонь, не было смысла тратить боеприпасы. К тому же великолепная баллистика этих новых пушек покупалась ценой резкого снижения живучести ствола, практически равной числу снарядов в погребе[50]. И оставалось лишь скрипеть зубами, провожая безнаказанного русского шпиона, нарезавшего вокруг эскадры огромные круги на недосягаемой высоте.