Восточный фронт

Хотя даже теперь, годы спустя, я так и не знаю ответа на вопрос. Не было ли события частью заговора уже с нашей стороны? Знаю о настроениях, особенно среди армейского офицерства, "даже если русские собираются напасть — выгоднее ударить первыми". И очень важно было начать войну, хотя бы с небольшой победы — это играет огромную роль в японской военной традиции, хотя не всегда понятно европейцам. Теоретически, мы имели шанс нанести внезапный первый удар по Петропавловску, используя в качестве главной ударной силы камикадзе. Зачем еще потребовалось собирать на авиабазах Шумшу и Парамушира, буквально накануне русского наступления, сильную авиационную группировку — бомбардировщики Ки-48, истребители Ки-42 и даже новейшие Ки-84, при том что оставались и флотские, "зеро" и D4, я сам видел, как аэродром Катаока 2 июня вечером был буквально забит самолетами, стоящими крылом к крылу — через полсуток они все сгорят под бомбами, без всякой пользы! При том что у Империи в тот момент не могло быть лишних эскадрилий. 19 мая американцы, взлетев с Сайпана, бомбили Нагасаки, город и порт был буквально стерты с лица земли. А до того были Кагосима, Мацуяма, Осака — по городу в неделю — две. И наши дела в южных морях шли совсем не блестяще. Были окончательно оставлены Филиппины, только что завершилось неудачное для нас сражение у Иводзимы.

Был заговор, или нет? Должен ли намечавшийся камчатский "Перл-Харбор" стать прологом к смене власти в Токио? В сценарий которого входили и назначение мое, а особенно командира 11–го танкового полка подполковника Икеды, который слыл откровенным "ястребом", вспоминая сейчас некоторые обстоятельства, убежден, что ему были даже даны полномочия на мое смещение, прояви я нерешительность или не подчинись приказу? А вся история с заговором Инэдзиро — не было ли причиной, что в авиачасти, дислоцированные на Курилах, подбирали "бешеных", готовых убивать гайдзинов в любой ситуации — и всего лишь не удержали эту компанию под контролем? А злосчастный Мацумото должен был сыграть роль ритуальной жертвы. Я не знаю, верны ли мои предположения — если и верны, то приказ я должен был получить перед самым началом. Может, это всего лишь плод моего воображения. Так или иначе, русские не дали нам времени — ударили прежде, чем мы успели на них напасть. Наш ошибка была в том, что мы готовились именно нападать, а не обороняться. А еще, мы сильно недооценили русских.

Утром 2 мая меня оторвал от завтрака рев авиационных моторов, буквально через минуту — другую дополнившийся грохотом разрывов. Доклады начали поступать через полчаса — и они быстро превзошли самые худшие мои ожидания. Русские планировали и осуществляли свои действия с прусской точностью — иные из моих подчиненных были уверены, что эту десантную операцию планировали немцы. Лишь после битвы я понял, что армия, поставившая Германию на колени, должна была перенять лучшие качества противника, немецкую точность и методичность. Русская авиация работала как заводской конвейер — первым мощным ударом было уничтожено всего 54 наших самолета, едва треть от наличных, но были повреждены взлетные полосы, и пока аэродромная команда, не жалея себя, засыпала воронки, налет следовал за налетом, нанося нам новый урон. К вечеру мне доложили, что у нас осталось 14 боеспособных машин — шесть D4Y и восемь Ki-84 — и, что надо выбирать: или поднимать их в воздух сейчас, чтобы атаковать проклятый всеми богами и демонами аэродром подскока на мысе Лопатка, благодаря которому русская авиация висела у нас над головой весь этот день — или нет никаких гарантий, что эти самолеты не будут уничтожены на земле завтра утром. Доблестные самураи, уходящие в этот полет, поклялись совершить "тай — атари" (самоубийственный таран) русских складов боеприпасов и горючего, если только светлая богиня Аматерасу позволит им долететь до цели. Их сбили русские — всех, у меня на глазах, прямо над проливом!