Восставший разум

– Но зверь убьет ее!

– Ничего моя собака ей не сделает, лишь немного отрезвит. Маленькая чертовка уже свернула и бежит обратно к домам.

– Но зачем?! Что все это значит?!

– Надо же было тебя как-то, из жилища выманить. Мне к людям нельзя. Это удалось сделать через нее, потому что ты потерял из-за смазливой девчонки голову.

– Откуда вы знаете про мои чувства?!

– Я про тебя, паршивец, все знаю: когда ты чихнул, когда за ухом почесал. Все твои проделки известны.

– Никто не может мне запретить любить Тоню! Даже вы!

– Не кидайся щенок на Вепря, а то в раз пыл охлажу! Не для тебя эта фифа. Твою любезную зовут Таней, она давно ждет тебя.

– Ее зовут не Таней, а Тоней. Вы неправильно расслышали имя.

– Нет уж, ее зовут, именно, Таней. И вообще, не о том речь. Разболтался я с тобой, а надо сказать то, для чего пришел. Послушай, мокрица! Взял ты на себя ношу непосильную. Лезешь туда, куда людям не дозволено. Душонка твоя серая, никчемная и нечего корчить из себя умника. Гордыня тобой овладела.

Пашка всем своим существом чувствует тяжелую, гнетущую, подавляющую дух, энергетику грубияна. Слова его, как чугунные цепи, опутывают разум и тянут в холодный омут забвения.

– Прозябать тебе в грязи и нищете. Ничего ты в жизни не добьешься. Обычная ты безродная тля.

– Бред какой-то! Послушайте, я не знаю вас…

Но дремучий лесовик уже исчез неизвестным образом.

Разбитый и подавленный, Пашка бредет, не зная куда. Все высказанное ему за несколько ужасных мгновений видится черной, бездонной пропастью впереди. И он чувствует, что уже падает в нее.

В яранге в это время еще ни чего особенного не происходит. Ряженные уже устав от плясок и игры на своих примитивных инструментах, создают своими действиями не ритмичную музыка, а какофонию разнородных звуков. И в самый пик неразберихи вдруг в сарай влетает запыхавшаяся Тоня и пронзительно кричит:

– Спасите меня! За мной чудовище гонится!

И тут происходит невообразимое. То чего так долго пытались достичь организаторы, начинает воплощаться на глазах у пораженной публики. Яранга стала медленно растворяться в синеватой дымке. Исчезают стены, с увешанными на них атрибутами и прожекторами, оставляя очевидцев в полумраке чуждого пространства от того, что за растворившимися стенами не появились огни города. Он так же канул в бездну, в которую проваливаются и участники эксперимента. Давящая после грохота музыки тишина усугубляет положение. Лишь, проявляющееся неестественно блеклое ночное небо с редкими звездами и твердь под ногами напоминают о земном бытие.

Запаниковали зрители, ощутив всем своим существом эту иную реальность. Боясь потеряться, все сбиваются в кучу, крепко вцепившись друг в друга. Сквозь страх и оцепенение каждый замечает, появившиеся ниоткуда огненные шарики. Они начинают кружить над головами и, подлетая прямо к лицам замерших в ужасе участников злополучной игры, зависают возле них. Потрескивая и шурша, как раскаленные угли, эти светочи словно изучают гостей, проникших в их неведомый мир. Прозондировав каждого, шарики снова взлетают и носятся туда-сюда, постепенно превращаясь в каких-то маленьких призраков. С каждым мгновением они все ярче и ярче материализуются, проявляясь в деталях.

– Это же наши куклы, что в яранге висели! – первым нарушает молчание Вольдемар. – Они не покинули нас. Остались нам верны в тяжелую минуту.

Куклы словно демоны летают над головами пленников, создавая ветер своими тряпичными нарядами. Но вдруг, эта круговерть опускается и замирает, образовав кольцо вокруг сбившейся толпы. Маленькие человечки зависают перед глазами, слегка покачиваясь вертикально, как поплавки на воде. От их молчащих взглядов становится всем жутковато – видимо, недобрые мысли затаились в этих маленьких головках.

Олег знает свои куклы не только по нарядам, но и в лицо. В фантомном же явлении они круто изменили свой облик. У его любимицы вместо широкой улыбки появился зловещий оскал. У другой, красующейся в самом ярком наряде, выражение удивления переросло, в этот момент, в жуткую образину с выпученными глазами. Все это вызывает у их хозяина страх и омерзение. Не зная, в каком состоянии находятся его друзья, сам зачинщик фантомного шоу приходит в смятение, но не от ожидания расправы над нами со стороны каких-то темных сил, а от мысли, что эти образины могут быть зеркальным отражением его собственного внутреннего состояния.

У Игоря самого коленки сейчас дрожжат от мерзких рожиц, приближающихся к нему. На него смотрит рыдающая гримаса, как будто она, заранее, оплакивает уже погибшие души собравшихся здесь несчастных. Изобретателю таинственной установки так и представляется, что все они уже в другом состоянии, за гранью жизни. К тому же Любка Валынова крепко вцепившись в Игоря и трясясь от страха, тихо воет и причитает:

«Что вы наделали, мальчики. Мы все пропадем здесь!»