Восставший из Ада: Расплата (ЛП)

Кирсти ступила на влажную землю джунглей, ожидая, что следующая часть ее путешествия будет далеко не без приключений. Когда листва стала гуще, дождь начал накрапывать короткими очередями, и хотя вид перед ней был темным и более чем немного тревожным, она смогла оценить, что джунгли действительно обладают своей собственной жуткой красотой. Стоические деревья поднимались выше, чем могли видеть ее глаза, животные, находившие здесь свои дома, пели свои странные песни джунглей и иногда показывались незваному гостю, который осмеливался вторгнуться в их владения. Мельком увидев их тела, исчезающие за ветвями, стволами и листьями, Кирсти вспомнила бегуна на Лодовико-Стрит, который пробирался между увядшими стволами, и подумала, что он сейчас здесь, наблюдает, как она, спотыкаясь, слепо идет навстречу смерти.

Кирсти выбросила эту мысль из головы и продолжила свой путь, выискивая любые признаки присутствия мадам Ремберт. Будет ли старуха ждать ее с оружием, как Уолтер, или она удивится, увидев ее живой, ошибаясь в уверенности, что мальчик на побегушках выполнил ее просьбу и сделал свою работу хорошо? Кирсти явно надеялась застать старуху врасплох. Ей хотелось увидеть удивление на лице старой ведьмы. Но вместо того, чтобы думать о том, что ждет ее впереди, и позволить страху перед неизвестными возможностями взять верх над собой, Кирсти сосредоточилась на настоящем: на джунглях, узкой тропинке перед ней и мягкой земле под ногами.

Однако ей становилось все труднее и труднее сосредоточиться, как только она находила предмет одежды мадам Ремберт: башмак, торчащий из земли, носок который утопал в грязи, как будто старуха ступила в зыбучие пески и в спешке вылезла из башмака и продолжила идти, ни разу не оглянувшись из страха перед каким-нибудь дьяволом, приближающимся к ней сзади. По мере того, как Кирсти продвигалась вперед, ей попадались все новые и новые предметы одежды мадам Ремберт: еще одна туфелька, чулки, а затем и шаль, развевающаяся над порогом джунглей, как осиротевший призрак, ищущий свое новое пристанище.

Кирсти блуждала по джунглям. До рассвета оставалось еще несколько часов, последние лучи солнца остались далеко позади. Была глубокая ночь, и она знала, что ее путешествие только началось. Пока она шла, любопытство и осторожность уступили место неуверенности и страху. Чем дальше она шла, тем темнее становилась ночь. Очертания перед ней расплывались, очертания бросали вызов глазам Кирсти. Она увидела еще один предмет одежды, или это было растение? Что это было: ночная птица над головой, ищущая свою жертву, или последний полог джунглей, машущий ей на прощание?

Она приготовилась к трудному путешествию после того, как убила мужчину в гостинице. Именно тогда правила игры изменились, или, скорее, ей снова напомнили о том, что игра не любит предсказуемости, и что единственное правило состоит в том, что игра заканчивается, когда ты больше не нужен. И все же, вооруженная этой информацией, Кирсти все еще не была готова к тому, что последует дальше. Как бы она ни старалась подготовиться к худшему, случившееся всегда удивляло ее.

Джунгли разверзлись и доставили Кирсти ко входу в это печально известное сооружение из камня и извести: рукотворный ад французского правительства - место позора с крошечными камерами, где содержались бесчисленные заключенные, подвергавшиеся пыткам и в конце концов умиравшие в полном одиночестве только для того, чтобы их тела были брошены в братскую могилу и покрыты грязью и временем, их жизни забыты историей, их истории потеряны в веках.

Тюрьма на Oстрове Дьявола казалась Кирсти такой же ужасной, как и все, что она видела в Пустошах, и по мере того, как она приближалась к ней, земля под ее ногами становилась заметно влажной, пока она не обнаружила, что изо всех сил пытается сохранить равновесие в постоянно сгущающейся черной грязи. Она шла, пока не наткнулась на мадам Ремберт.

Кирсти внезапно остановилась. Мадам Ремберт уставилась на нее, широко раскрыв глаза и рот в безмолвном крике ужаса. Однако тело женщины нигде не было видно. То, что лежало в грязи, было куском плоти - кожи на ее лице, от лба до увядших грудей, - казалось, оторванной от тела посреди отчаянного крика или, возможно, мученического экстаза. Каково бы ни было ее душевное состояние в момент смерти (а она была мертва, потому что только теперь, когда Кирсти присмотрелась внимательнее, она увидела, что не вода увлажняет эту землю, а жизненная сила старой женщины, несомненно, пролитая целиком), все вопросы, на которые мадам Ремберт держала ответы, были унесены с собой. Кирсти надеялась, что старуха наконец-то нашла своего мужа, и теперь, когда они воссоединились, их страдания были больше, чем их любовь, когда они в последний раз видели друг друга живыми.