Восставший из ада

Днем раньше отец Сандру поведал Зефферу и Кате историю крепости. Поразмыслив над его рассказом обстоятельнее, Зеффер обнаружил некоторую фальшь. «Должно быть, Орден святого Теодора что-то скрывает», — заключил он. Не зря Сандру говорил о крепости как о месте, окутанном тайной, хотя и не связанной с кровопролитием. Как утверждал священник, здесь не велось никаких сражений, не содержались узники под стражей, а внутренний двор не был свидетелем жестокостей и казней. Однако Катя со свойственной ей прямолинейностью заявила, что этому не верит.

— Когда я была маленькой, об этом месте ходили разные слухи. Я слышала, что здесь происходило нечто чудовищное. Будто бы тут каждый камень пропитан человеческой кровью. Кровью детей.

— Уверен, вас ввели в глубочайшее заблуждение, — рек отец Сандру.

— Вовсе нет. В крепости жила сама жена дьявола. Ее звали Лилит. Она послала герцога на охоту — и больше его никто не видел.

Сандру тогда расхохотался, и если его смех являлся чистой маскировкой, то нельзя не признать, что она была исключительно искусной.

— И кто поведал вам эти сказки? — наконец спросил он.

— Мама.

— А-а, — покачал, головой Сандру. — Я почта уверен, что она просто хотела вас урезонить и уговаривала ложиться спать, пока за вами не явился дьявол и не отрезал вам голову. — Катя пропустила его слова мимо ушей. — Люди всегда рассказывают детишкам подобные истории. А как же иначе? Они были, есть и будут. Люди обожают сочинять сказки. Но поверьте, моя дорогая, крепость не может быть оскверненным местом. В противном случае здесь не могло бы жить братство.

Несмотря на то что вчерашние слова Сандру прозвучали вполне убедительно, кое-что в них показалось Зефферу подозрительным и требовало разъяснений. Будучи слегка заинтригованным, он решил нанести святому отцу повторный визит. Если то, что говорил Сандру, было ложью (грехом, если пользоваться его же собственным определением) — то какой цели она служила? Что защищал этот человек? Уж наверняка не комнаты, полные грубо отесанной мебели и потертых гобеленов. Нет ли тут, в крепости, чего-нибудь такого, что заслуживало бы более пристального внимания? И если есть, то как уговорить отца Сандру признаться в этом?

Лучший способ, решил про себя Зеффер, — это использовать власть денег. Если отец Сандру вообще способен поддаться на уговоры и открыть ему истинные сокровища крепости, то склонить его на этот шаг мог разве что запах крупных купюр, а поскольку священник сам завел разговор о купле-продаже, это было уже половиной дела.

— Я знаю, что Катя была бы не прочь прихватить с собой в Голливуд что-нибудь на память о родине, — произнес Виллем — Она построила большой дом. В нем очень много комнат.

— Дану?

— Правда. У нее есть кое-какие сбережения.

Заявление Зеффера было голословным, но он знал, что в делах такого рода подобные изречения почти всегда возымеют действие. Результат не заставил себя долго ждать и на этот раз.

— О какой же сумме идет речь? — мягко осведомился отец Сандру.

— Катя Люпи — одна из самых высокооплачиваемых актрис Голливуда. Я же уполномочен покупать для нее все, что, на мой взгляд, может доставить ей удовольствие.

— Тогда позвольте спросить: что может доставить ей удовольствие?

— Ей доставляют удовольствие вещи, которых, скорее всего, или, вернее сказать, почти наверняка больше ни у кого нет, — ответил Зеффер. — Она обожает выставлять свою коллекцию. И желает, чтобы каждая вещь была по-своему уникальна.

— Здесь все уникально. — Разведя руки в стороны, Сандру широко улыбнулся.

— Отец, вы говорите так, будто готовы продать даже фундамент, если за него назначат достойную цену.

— В конце концов, все, что здесь имеется, всего лишь вещи, — философски заметил Сандру. — Вы со мной согласны? Обыкновенные камень и дерево, нитки и краски. Придет время — и вместо этих вещей люди сотворят другие.

— Но, должно быть, здешние вещи имеют некую священную ценность?

— В церкви наверху — да, — пожал плечами Сандру. — Но мне вовсе не хотелось бы продавать вам, скажем, алтарь. — Он многозначительно улыбнулся, словно давая понять, что при определенных обстоятельствах даже эта святыня будет иметь свою цену. — Однако почти все остальное в крепости предназначалось для мирской жизни, для увеселения герцогов и их дам. А поскольку этих предметов больше никто не видит — за исключением отдельных людей вроде вас, которые оказываются здесь проездом… то почему бы Ордену не избавиться от ненужных вещей? Если они принесут солидный доход, его можно будет распределить среди бедных.

— Да, конечно. В ваших краях многие нуждаются в помощи.