Восстание Весперов

Он вернулся на свое место, где рядом с каменной скамейкой стоял ночной горшок, плевательница и кувшин с дешевым пивом, напившись которого, он время от времени путал эти три сосуда и, в конце концов, махнув рукой, решил, что по большому счету, все одно. Видимо, именно поэтому от кувшина с пивом разило не меньше, чем от горшка, но за неимением выбора он заботливо отнес его в камеру узницы.

— А вот и я, — промямлил он, выбирая из связки ключ. — Пришел к тебе на помощь.

Вдруг он почувствовал легкий укол в шею. И в то же мгновение провалился во тьму.

Мадлен на цыпочках прошла мимо стража. Отлично — спит сном младенца.

Она даже развеселилась, и впервые за долгое время ее лицо озарилось улыбкой. Ее снотворное зелье действует! И она правильно придумала обмакнуть в него дротик.

— Люблю, когда идут дожди… — мурлыкал во сне Саймон. — Люблю своего песика… как же мне его не хватает!

Значит, зелья было недостаточно. «Слишком мало — и твоя жертва начнет выбалтывать во сне все свои сокровенные мысли», — вспомнила она слова Ксенофилуса.

Значит, у нее не так много времени — самое большое, пятнадцать минут.

Она переоделась в кромешной темноте. Форма тюремного стража была велика и нестерпимо воняла. С этим ей пришлось смириться, а вот рыболовные крючки были очень кстати: Мадлен зацепила ими складки одежды, чтобы не путались под ногами.

Саймон все еще бредил про каких-то маленьких, но очень кровожадных зайчат, а Мадлен уже поднималась по крутой темной лестнице, ведущей из темницы. Даже если Саймон проснется, то куда он денется в платье гувернантки?

Она не собиралась унывать и поддаваться отчаянию. Но перстень утерян, брат Люк считает ее шпионкой Веспера, и если она снова попадется к нему в руки, то ее ждет верная смерть. Единственной ее надеждой был побег. И побег из замка с самой надежной не только в Англии, но и почти во всем мире охраной.

О! Сколько же непростительных ошибок она успела понаделать! Нацепить перстень на жестяную флейту — раз. Поддаться на уговоры мастера Винтропа и оставить его там — два. И еще надеяться, что никто его не узнает.

И вот, поднявшись по ступенькам темницы, она дала себе слово.

Она во что бы то ни стало сбежит и начнет все сначала. Но теперь она будет действовать мудрее. Она найдет перстень — найдет его, даже если ей придется вывернуться наизнанку. У нее для этого есть все — все, чему учила мать. Все получится — как-нибудь, надо только очень постараться. А потом она уже никогда и никому не позволит заставить ее нарушить свои обещания.

И, если она останется в живых, она составит другой план. Совершенно другой. Для этого потребуется бесконечное терпение. Внимание. И еще раз терпение. Даже если на это уйдет вся жизнь. И жизнь детей, и жизни их детей, даже если им через века придется самим создавать тайное сообщество — семью внутри семьи, значит, так тому и быть. И 39 Ключей останутся в тайне на протяжении веков. Пока не наступит день, когда семьи будут готовы объединиться.

И с этой минуты Мэдди Бэббитт прекратила существовать.

Да здравствует Мадлен Кэхилл!

На самом верху лестницы была тяжелая дверь.

Мадлен вставила в нее длинный железный ключ. Дверь громко заскрипела.

— Кто? Хр-рр… — прорычал другой страж.

Ноги Мадлен подкосились. Она откашлялась и низким голосом сказала:

— Спи дальше.

— Хорошо, старуха… — прозвучал ответ и последующий за ним громкий храп.

Она вошла в узкую галерею, прошла мимо спален тюремных охранников, прислуги и комнат кухарок. Они были уже на ногах, и на кухне во всю что-то шипело, жарилось и парилось. Из пекарни потянуло свежим хлебом так, что у Мадлен потекли слюнки.

Но она шла дальше по узким галереям нижних этажей дворца, освещенных тусклым светом настенных канделябров. Коридор сворачивал то в одну сторону, то в другую. «Куда-нибудь да выведет», — подумала она, сняла со стены свечу и подняла ее перед собой, как факел.

— Прошу прощения? — услышала она голос за собой. — Могу ли я вас спросить, что вы тут делаете?

Вильямс, лакей мальчишки.

Мысли завертелись у нее в голове, как вихрь. Лукас сказал, что перстень не у него. Значит, он у того, кому он доверяет. Может быть это Вильямс?

— М-м-м… лорд Кэхилл поручил мне принести его перстень, — басом пробубнила она.

— Ах, да, перстень… ну, разумеется, — ответил Вильямс. — И на то у вас имеется письменное уведомление?

— Эм-м-м, ну конечно, — сказала Мадлен и потянулась рукой к поясу, на котором висел кошель.

С дротиками.

Вильямс попятился назад. И вдруг что есть мочи закричал:

— Холворти! Виглзворт! Стаутон! Харгров!

Меняем план. Мадлен прыгнула на старика, Вильямс ничком упал на пол. Справа возник другой дворецкий — в ночной сорочке и колпачке.

— Стража! — закричал он. — Во дворце самозванец!

Мадлен юркнула за угол, свернула в другую галерею и побежала на слабый золотистый свет в конце коридора. Светает, а значит, с минуты на минуту проснется и весь дворец.