Восстание в пустыне

Фейсал нервничал из-за того, что ему приходилось покинуть Янбу, необходимый до сих пор как база и второй морской порт Хиджаза. Когда мы обдумывали дальнейшие способы его защиты от турок, мы вдруг вспомнили об эмире Абдулле. У него было около пяти тысяч нерегулярных войск и несколько пушек и пулеметов. Фейсал предложил, чтобы тот двинулся к вади Аис, исторической долине источников, лежавшей лишь на сто километров севернее Медины и представлявшей собой непосредственную угрозу железнодорожной связи войск Фахри с Дамаском.

Предложение являлось плодом вдохновения, и мы немедленно послали гонца к Абдулле. Мы были настолько уверены в его согласии, что настояли, чтобы Фейсал отправился в путь, не дожидаясь ответа. Он согласился, и 5 января 1917 года мы выступили по верхней широкой дороге через вади Мессарих к Оваису – группе колодцев приблизительно в пятнадцати милях к северу от Янбу.

Раздавшийся сигнал к отправлению относился только к Фейсалу и племени аджейль. Остальные племена, стоя возле растянувшихся рядов верблюдов, молчаливо приветствовали эмира, когда он проезжал мимо. Он весело крикнул: «Мир вам!» – и каждый из шейхов ответил ему теми же словами. Когда мы миновали их, они все сели на верблюдов, следуя знаку своих начальников, и вскоре за нами на всем пути по сухому руслу в направлении горного хребта, насколько мог охватить глаз, вытянулись подобно текущему ручью колонны верховых.

Приветствия Фейсала были единственными звуками, пока мы добрались до вершины подъема, откуда открывалась долина и начинался отлогий спуск по песчаной дороге, вымощенной кремнем и булыжником. Здесь Ибн Дахиль, храбрый шейх из Русс, который два года тому назад сформировал по просьбе Турции отряды аджейль и передал их шерифу в полной сохранности в начале восстания, сделал шага два назад, построил наших спутников в широкую колонну правильными рядами и приказал бить в барабаны. Все громко запели песнь в честь эмира Фейсала и его семейства.

Наше шествие было варварски великолепно. Впереди ехал Фейсал в белом, справа от него следовал Шараф в красном головном покрывале и окрашенных хной тунике и бурнусе, а я – по левую сторону, в белом и красном. За нами следовали три знамени из пунцового шелка с золочеными древками; сзади них барабанщики, играющие марш, а за ними опять дикая орда из тысячи двухсот качающихся верблюдов телохранителей, навьюченных так, что они еле-еле двигались. Телохранители были в самых разнообразных одеждах; не менее великолепно выглядели верблюды в своих пышных уборах. Наш сверкающий поток заполнил всю долину. Опасность для Янбу, пока мы стремились в Ваджх, была велика, и было бы благоразумнее вывезти оттуда склады. Бойль дал мне эту возможность, сообщив, что «Гардинг» будет приспособлен для перевозки. Это было индийское военное судно, и в его нижней палубе имелись большие четырехугольные трюмы вровень с поверхностью воды. Капитан Линберри открыл их для нас, и мы спрятали там восемь тысяч ружей, множество комплектов амуниции, тысячи снарядов, большие запасы риса и муки, две тонны взрывчатых веществ и весь наш керосин – все вперемешку, как письма в почтовом ящике. Никогда еще это судно не имело на борту и тысячи тонн груза.

Бойль явился, горя нетерпением узнать новости. Он обещал, что «Гардинг» будет служить во все время военных действий, чтобы сгружать воду и продовольствие в случае надобности; это разрешало наше главное затруднение. Флот уже стягивался, налицо была половина кораблей Красного моря. Ждали прибытия адмирала, и на каждом судне шла подготовка к его встрече.

Но я втайне надеялся, что сражение не состоится. У Фейсала было приблизительно десять тысяч человек – достаточное количество, чтобы заполнить всю область билли вооруженными отрядами. Можно было с уверенностью сказать, что мы возьмем Ваджх; опасались только, чтобы отставшие от войска не умерли от голода или жажды в пути.

Абдулла приветствовал план о продвижении к Аису. В тот же день пришли известия, принесшие мне успокоение. Ньюкомб, полковник регулярных войск, назначенный в Хиджаз в качестве начальника нашей военной миссии, прибыл уже в Египет, а двое его штабных офицеров – майоры Кокс и Виккери – уже находились в пути через Красное море, чтобы присоединиться к экспедиции.

Бойль взял меня с собой на «Сува», чтобы ехать в Ум-Ледж, и мы сошли на берег узнать новости. Шейх сказал нам, что Фейсал должен приехать в тот же день в бир Эль-Вахейди в четырех милях от моря, где имелась вода. Мы послали ему известие и прошли к крепости, которую бомбардировали с «Фокса» несколько месяцев тому назад. Ныне она являла собой груду щебня, и Бойль, посмотрев на развалины, сказал:

– Мне прямо-таки стыдно, что я снес с лица земли эту гончарню.

Это был настоящий офицер, деловитый, работящий и исполнительный, иногда несколько нетерпимый к неудачникам.