Восстание среднего класса

Между тем, именно на Россию возлагают надежды евробанкиры: вступление нашей страны в ВТО открывает для немецкой промышленности рынки сбыта взамен уничтожаемым в странах Средиземноморской Европы. Наши либеральные эксперты, захлебываясь от восторга, предрекают поток дешевых товаров, которые осчастливят российского потребителя. Но почему-то забывают упомянуть, что вместе с товарами мы импортируем безработицу. Извечная мечта отечественных элит быть поближе к Европе в очередной раз материализуется через приобщение к общей беде. Быть в одной лодке сегодня означает потонуть вместе. Замечательная перспектива, особенно если верить, что в хорошем обществе и тонуть приятнее.

Экономический коллапс неминуемо высвобождает социальную энергию. Западная Европа давно не переживала революционных событий, и мы даже с трудом можем представить себе, какую форму примет революция в подобных странах. Но именно упорство элит создало условия, когда подобная перспектива из маловероятной превратилась в возможную, а сейчас, похоже, становится неминуемой. Страны, экономика и общественная жизнь которых сегодня уничтожаются ради «спасения евро», обречены на потрясения. У них просто нет другого выхода, кроме «побега из еврозоны». И если ради этого придется крепко «помять бока» местной «охране» из числа политиков и финансистов, то виноваты в этом будут лишь те, кто сам завел ситуацию в тупик.

Что касается российского населения, то оно пока еще не вполне осознало смысл происходящего. Пробуждение общественного сознания происходит с трудом – как и положено зимой жертвам «летнего времени», которые пытаются в кромешной тьме разобраться, наступило ли уже утро…

Но рассвет наступает. И если российские элиты готовы брать пример со своих западных партнеров, демонтируя образование и здравоохранение, разрушая систему социальной защиты, то и жители нашей страны все внимательнее присматриваются к происходящему в Европе. Либеральная оппозиция боится социальных требований. Она мечтает все устроить «по-западному» в то самое время, когда на самом Западе народы восстают против этого экономического устройства.

Когда придет время социального протеста, мы обнаружим, что Россия действительно стала европейской страной. Только вряд ли отечественным либералам это понравится.

Знамена и ленточки

Столицы проводили 2011 год митингами, а политические комментаторы всех мастей наводнили интернет и прессу текстами, количество которых сопоставимо с численностью протестующих. Все уже высказались по нескольку раз, кто восторженно, кто скептически. Но, увы, мало кто попытался не оценивать происходящее, а понять его.

Те, кто приравнивают московские события к захвату площади Тахрир в Каире, обещая бурный рост движения, видимо, очень слабо представляют себе, что такое настоящая борьба на улицах. В Каире была многодневная оккупация площади в условиях непрерывной конфронтации с полицией. Да и сама площадь Тахрир была не просто местом, допускающим огромное скопление людей, а важнейшим городским узлом, заняв который народ блокировал значительную часть деловой и туристической активности. Люди, собравшиеся на площади, были полны решимости драться и погибнуть – они действительно ничего и никого не боялись.

Уличная толпа в Москве была гораздо более мирной, хотя вечером 5 декабря ситуация действительно вышла из-под контроля. И если бы шесть тысяч протестующих не двинулись, повинуясь какому-то непонятному «зову предков», пробиваться через полицейские кордоны на Лубянку, а рванули по беззащитной Маросейке к Новой площади, еще неизвестно, чем бы все кончилось. Митинг на площади Революции, назначенный на 10 декабря, еще сохранял эту протестную энергию, необходимую для уличного действия, и либеральные лидеры, самозванно взявшие на себя «представительство» интересов улицы, вместе с властями сделали все возможное, чтобы разрядить обстановку.

Перемещение митинга с площади Революции на Болотную площадь имело самые серьезные практические и политические последствия. Это был не только шаг, направленный на снижение уровня конфронтации, но и попытка, в целом успешная, превратить массовые выступления в череду плановых мероприятий, управляемых и контролируемых все той же либеральной элитой, которой для легитимности пришлось включить в свою среду некоторое количество националистов и левых. Вместо массовых волнений мы получили народные гулянья с воздушными шариками и белыми ленточками. Численность митингующих выросла, но это лишь ослабило их в качестве уличной силы. Алексей Навальный 24 декабря на проспекте Сахарова мог сколько угодно орать, что он собирается взять Кремль. Но люди, слушавшие его, ничего штурмовать не собирались, да и не могли. Это была уже совершенно иная толпа, мало похожая на сборище сердитых молодых людей, которое мы видели на Чистых прудах и на Триумфальной в первые дни протестов.