Восстание на Боспоре

– Вот видишь, – гордо и снисходительно говорил молодой Спартокид, задыхаясь от напряжения, – теперь я сильнее в бою!.. Тебе со мною не справиться, хотя ты и шире меня в плечах!

Вначале сатавк не всегда владел собою и после такого бахвальства начинал рубиться всерьез – и после недолгой схватки вышибал меч из рук царского сына, даже ломал его деревянный клинок.

В таких случаях дядька каменел от испуга, а Перисад краснел, его лицо начинало дергаться и морщиться. Он некрасиво скалил зубы и говорил быстро и запальчиво:

– Не радуйся очень! Ты использовал мою оплошность, я отвлекся и обнажил предплечие. Тебе это больше не удастся. Завтра я трижды выбью меч из твоих рук!

На следующее утро, до выхода царевича из своих палат, дядька говорил Савмаку обидные слова и держал у его носа кулак, пахнущий чем-то съедобным.

– Зазнаешься, раб! Забыл вкус ясеневых палок! Да я тебя растопчу, щенка паршивого!.. Дай, мол, возьму верх над царским сыном! Я – сын нищего пелата!.. Ой, смотри, не крепко держится твоя голова на плечах!

– Почтенный наставник, – возражал Савмак с поклоном, но без страха, – ты же видишь сам – царевичу нравится настоящий бой на мечах. Он не младенец, сразу догадается, что мы его обманываем. А за обман, ты сам говорил, наказывают.

– Не просто наказывают, а голову снимают таким, как ты!

– Вот когда меня станут наказывать и голову снимать, я успею рассказать палачам, что ты, дядька Зенон, научил меня обману.

– Ой прыткий какой! – выпучил глаза дядька. – Он скажет на меня! Да кто тебе поверит?

Однако быстро успокоился и однажды сунул Савмаку в руку медную монету. Между ними установилось нечто вроде сговора. Зенон видел, что царевич привык к молодому воину, его учение идет неплохо, и делал все возможное, стараясь угодить царю, а главное – строгой и проницательной Камасарии.

Вскоре Зенон был вызван к царице и вернулся необычно торжественным, вспотевшим, с лилово-красным носом, покрытым фиолетовыми жилками. На его плечах горела всеми цветами радуги полосатая новая хламида из заморской шерсти.

Он высыпал на стол горсть золотых и серебряных монет и стал их пересчитывать с видимым наслаждением.

– Ты, кажется, разбогател? – заметил царевич.

– Нет, преславный наследник, – ответил, прищурясь, Зенон, – я лишь перелистываю страницы книги, в которой золотом и серебром записаны твои богатства. Вот, смотри!.. По этим монетам ты можешь прочесть, чем богаты Спартокиды, что составляет основу благосостояния Боспора. Вот грифон твоего счастья несет в лапах колос пшеницы, в клюве – дротик. Пшеница – главная статья нашей торговли, а дротик обращен острием против врагов царства. Царь Левкон вывозил в Афины до четырехсот тысяч медимнов зерна ежегодно. Попробуй подсчитай – сколько требуется кораблей для такого груза?.. А вот монета с осетром! Рыба – второе твое богатство… Вот статер с головой быка, ибо Боспор торгует с южными странами кожами, шерстью и мясом рогатого скота… А это монеты с ликами богов, покровителей царственного рода Спартокидов…

Следует сказать, что хотя Спартокиды стали называться царями Боспора лишь с Евмела, однако в более позднее время, упоминая о своих предкам, боспорские владыки именовали их только царями, не иначе.

Перисад, слушая дядьку, с гордостью выпрямился и окинул комнату орлиным взором. Он почувствовал себя одним из тех, кто основал и расширил царство Боспорское. При этом заметил, что любопытный Савмак пристально вглядывается не в монеты, а в развернутые свитки, исписанные гекзаметром Гомера, и в древнюю книгу «О симпатии и антипатии живых существ, растений и камней», приписываемую перу великого Демокрита из Абдеры. Несмело юноша протянул руку к стилу и попробовал нацарапать на вощаной дощечке букву. Царевич прыснул от смеха.

– Что ты делаешь? Разве так пишут альфу? Дай сюда!

Он взял стил и быстро стал наносить буквы на дощечку.

– Это вот альфа, а это бета, гамма… омега…

– Да, да, – пробормотал Савмак, – обязательно запомню!

– Чего вы? – рассеянно спросил дядька, пряча под полу деньги.

– Да вот Савмак захотел узнать значение букв, – рассмеялся царевич, – но едва ли ему удалось бы овладеть грамотой, – ведь он сатавк. Слишком груб его мозг!

– И не для чего ему знать буквы. Его дело работать руками и ногами, а не головой. Однако заметь, царевич, что он очень внимательно слушает мои уроки, хотя они не для него. А ты нередко крутишь головой и думаешь бог знает о чем.

Зенон давно заметил, что парень смекалист, а жадность, с которой он внимал рассказам о походах Александра и природе вещей, даже льстила старому наставнику. Перисада же уязвило это замечание. Он испытал чувство ревности, соперничества и, прищурившись, обратился к Савмаку с едкой иронией:

– Ты, Савмак, похож на бродячую собаку, которая, забежав во двор к богатому хозяину, спешит проглотить все съедобное, что ей попадется. Она знает, что надо спешить, а то появится слуга с палкой и выгонит ее на улицу!

Он расхохотался. Савмак вторил ему беззлобно, а Зенон с улыбкой качал головой, как бы восхищаясь остроте ума своего царственного воспитанника.