Восстань и убей первым

Шарон, жаждавший дела, составил планы серии карательных рейдов против арабских военных и гражданских целей[131]. Потом приложил усилия к тому, чтобы заставить своих начальников утвердить их. До сих пор остается открытым вопрос, сколько из этих рейдов были операциями возмездия, а сколько – провокациями. Шарон очень любил цитировать одно из знаменитых изречений Даяна: «Мы не инициируем военные действия в мирное время». Узи Эйлам, служивший у Шарона офицером разведки, считает, что это не было железным правилом. «Было много случаев, когда мы, с подачи Шарона, провоцировали врага через границу и инициировали военные действия. Если проанализировать вопрос о том, “кто начал первым” за всю историю акций возмездия, осуществленных АОИ, мы не будем выглядеть чистенькими».

В реальности тактика карательных операций Шарона явно имела оборотную сторону. В конце 1953 года фидаины убили молодую женщину и двоих ее детей в Ехуде, к юго-востоку от Тель-Авива. Это жестокое убийство потрясло израильское общество. Правительство пообещало отомстить[132]. Имелось предположение, что арабские боевики использовали деревни на Западном берегу рядом с границей как базы для нападений на Израиль. Шарон избрал одну из этих деревень – Кибья, которая могла сыграть, а могла и не сыграть какую-то роль в убийстве в Ехуде.

15 октября перед рассветом Шарон повел в Кибью отряд численностью 130 человек из подразделения 101 и других команд. Отряд нес с собой около 650 кг взрывчатых веществ. В течение нескольких часов деревня была разрушена. «В той операции, – свидетельствовал позднее один из помощников Шарона, – мы взорвали сорок три дома. Солдаты Армии обороны имели при себе маленькие фонарики, оставшиеся еще от британской армии. Они еле светили.

Мы ходили по деревне с мегафонами, размахивали фонариками и кричали: “Если в этом доме кто-то есть, то выходите, потому что сейчас мы взорвем его”. Некоторые вставали с постелей и выходили. Тогда мы закрепляли взрывчатку и подрывали дома. Когда мы вернулись на базу, то доложили об одиннадцати убитых арабах. И не то чтобы мы лгали – мы просто не знали точно»[133].

Число жертв тогда было в шесть раз больше[134]. Было убито 69 человек, в большинстве своем женщины и дети. Мир, включая Израиль и еврейские общины за рубежом, содрогнулся. Совет Безопасности ООН осудил рейд, как и Госдепартамент США, который объявил, что временно приостанавливает помощь Израилю за нарушение соглашений о прекращении боевых действий от 1949 года.

Официальное объяснение Израиля по поводу этой бойни состояло в том, что за него несут ответственность жестко настроенные еврейские гражданские лица. Бен-Гурион публично заявил вечером в день рейда: «Все подразделения Армии обороны Израиля находились на своих базах». Абба Эбан, израильский постоянный представитель при ОНН, повторил ложь Бен-Гуриона на заседании Совета Безопасности.

Неофициально Бен-Гурион полностью поддержал Шарона, поскольку отряд 101 – несмотря на возмущение всего мира – поднял боевой дух израильской армии, которая была истощена нескончаемыми оборонительными операциями. Отряд продемонстрировал преданность стране, мужество, физическую подготовку и психологическую устойчивость – те идеальные качества, к обладанию которыми стремились все подразделения АОИ. Как сказал позднее Шарон: «Отряд 101 за короткое время сумел доказать, что нет такой задачи, которую он не смог бы выполнить»[135], что его миссии помогали обезопасить границы страны. Это утверждение можно оспорить – имеются серьезные вопросы к тому, насколько повлияли рейды спецназа на уменьшение числа атак арабских лазутчиков, а некоторые из операций даже не достигли непосредственно поставленных целей – однако израильские солдаты верили, что это правда.

Этого было вполне достаточно. В начале 1954 года, через пять месяцев после создания, отряд 101 влился в парашютную бригаду, в которой Шарон стал командиром одного из батальонов[136]. Даян верил, что отряд 101 стал образцом в боевой подготовке и дисциплине, преданности стране и овладении военными навыками, всё это Шарон сможет экстраполировать на парашютистов, а затем и на всю армию.

Деятельность Шарона в парашютной бригаде оказалась подчиненной многим ограничениям, поскольку теперь он не являлся командиром самостоятельного подразделения. В высшем военном командовании тоже произошли изменения. «Ястреб» Бен-Гурион ушел в отставку и был сменен на посту премьер-министра «голубем» Моше Шареттом, который в целом воздерживался от одобрения акций возмездия.

Однако то, чего не одобрял Шаретт, люди Шарона стали осуществлять самостоятельно. Сестра одного из известных бойцов отряда 101, Меира Хар-Сиона, была жестоко убита бедуинами во время нелегального перехода через иорданскую границу. Хар-Сион и два его товарища, при моральной и организационной поддержке Шарона, отправились на место трагедии и в отместку убили четырех бедуинских пастухов. Шаретт требовал, чтобы их отдали под трибунал, однако Даян и Шарон с одобрения Бен-Гуриона помешали этому.