Восстань и убей первым

Однако вскоре возник вопрос, который оказался неожиданным для всех. Директор «Моссада» с помощью «поющего кресла», как его называли, узнал, что правительство Израиля ведет продвинутые переговоры с ООП за его спиной[896].

Рабин приказал подразделению 8200 военной разведки (радио- и электронная разведка) приносить все, что они узнали бы о переговорах, непосредственно ему, но «Моссаду» премьер такого указания не давал.

Шавит обиженно обратился к Рабину, сетуя на то, что «Моссад» «был оставлен за бортом». Рабин успокоил Шавита, сказав ему, что это была «странная инициатива» Переса, которой он, Рабин, не придал никакого значения.

Затем, так же неожиданно, как и начались, радиосигналы поступать перестали. Через три с половиной недели после установки прослушивающей аппаратуры гигантские антенны «Моссада» перестали получать сигналы. Сначала израильтяне подумали, что возникла какая-то техническая проблема, но проверка показала, что все линии связи между офисом Аббаса и «Моссадом» оставались в рабочем состоянии. В любом случае было маловероятно, чтобы оба устройства отказали одновременно. Это почти наверняка означало, что скрытые микрофоны были обнаружены, операция «Золотое руно» раскрыта и что ценнейшему источнику израильтян, Аднану Яссину, грозит смертельная опасность. «Мы не могли понять, – говорил один источник в антитеррористическом управлении “Моссада”, – как это стало возможно, как это вообще могло произойти, что за такое короткое время после внедрения аппаратуры она была обнаружена, вместе с агентом, который помог в ее установке»[897].

Обнаружил подслушивающие устройства Джибрил Раджуб при помощи местной разведывательной службы. «Наши люди в Осло почувствовали, что израильтяне как будто всё видят насквозь. Они точно знали, что наши скажут дальше и какую позицию израильским представителям занимать. Это породило подозрение о прослушке, и именно поэтому мы пошли проверить кабинет Абу Мазена»[898].

Однако большинство израильских оперативных работников, имевших отношение к операции «Золотое руно», придерживаются противоположной точки зрения: они считают, что их предали их соотечественники – израильтяне. Согласно этой теории, которая в целом недоказуема, но подтверждается некоторыми косвенными данными, один из израильских переговорщиков видел доклады, составленные на основе полученной в ходе операции информации, которые доводились до сведения премьер-министра и начальников спецслужб. Он сразу смекнул, что источником этой информации является какое-то подслушивающее устройство в кабинете Абу Мазена или перехват одной из его линий связи. Он дал знать об этом палестинцам, понимая, что они быстро обнаружат устройство и обезвредят его. После этого израильская разведка не будет знать, что происходит на переговорах, а следовательно, не произойдет никаких утечек от «ястребов» в СМИ и будет предотвращен срыв переговоров. Иными словами, израильский дипломат предал разведку Израиля для того, чтобы она не помешала израильской дипломатии. Тот факт, что при этом, скорее всего, будет уничтожен ценный источник, не принимался в расчет.

Яссин был арестован и подвергнут пыткам, пока не признался во всем: и в том, как его завербовали, и в передаче информации, и в том, как его жадность обратила его против собственного народа. Арафат, пораженный арестом такого доверенного помощника, отправился в тюрьму ФАТХ, чтобы лично все услышать от Яссина. Было абсолютно ясно, что Аднана казнят. Безусловно, он был предателем, а кроме того, был глубоко повинен в смерти Бсейсо[899].

Вскоре после этого делегат от Палестины с раздражением бросил реплику об аресте Яссина и убийстве Бсейсо. Он спросил одного из израильских участников переговоров, что ему об этом известно. «Я ничего не знал об этих историях», – говорил позднее этот израильтянин, который действительно не был допущен ни к каким секретам спецслужб, но понял, о чем идет речь, даже из тех минимальных намеков, которые он слышал от Переса и Бейлина. «Давайте выпьем за то, чтобы это было последнее убийство», – сказал он и добавил арабское слово inshallah – «волею Аллаха».

Все делегаты за столом – четыре палестинца, три израильтянина и два норвежца – подняли бокалы. Атмосфера была пропитана оптимизмом. К тому времени переговоры продолжались уже полгода и породили два исторических письма о взаимном признании – одно от Рабина Арафату, другое от Арафата Рабину. Эти письма разовьются в серию договоренностей, известных как Соглашения в Осло[900]. На первом этапе Соглашения предусматривали создание Палестинской национальной администрации (ПНА), которой передавались властные полномочия над большинством территорий, населенных палестинцами. Палестинцы обязались прекратить интифаду и осудить терроризм.

Казалось, что кровавый ближневосточный конфликт может подойти к мирному завершению. Ясир Арафат и большинство лидеров ООП и ФАТХ покинули Тунис и обосновались на территориях, подконтрольных ПНА.