Воссоединение

Ричи Тозиер, заваливший стул на задние ножки, чтобы прижать спинку к стене, что-то рассказывал Беверли Марш, которая подняла руку ко рту, скрывая смех; и озорная улыбка Ричи нисколько не изменилась. Эдди Каспбрэк сидел слева от Беверли. А перед ним, рядом со стаканом для воды, лежала пластиковая бутылочка с отходящей от крышки закругленной рукояткой. Форма и бутылочки, и рукоятки осовременилась, но предназначение, несомненно, осталось прежним: это был ингалятор. На другом конце стола, наблюдая троицу с написанными на лице озабоченностью, радостью и сосредоточенностью, сидел Бен Хэнском.

Билл обнаружил, что его рука хочет подняться к голове, и осознал с грустным удивлением, что в этот самый момент он чуть не провел ею по лысине, в надежде, а вдруг его волосы чудесным образом вернулись – отличные рыжие волосы, которые он начал терять уже на втором курсе колледжа.

Тут мыльный пузырь иллюзии лопнул. Билл увидел, что Ричи без очков и подумал: «Наверное, носит контактные линзы» – так и оказалось. Очки он ненавидел. Футболки и вельветовые штаны, в которых прежде ходил Ричи, уступили место костюму, какие не продавались в секциях готовой одежды: Билл прикинул, что стоил этот костюм долларов девятьсот и шился на заказ.

Беверли Марш (если ее фамилия оставалась Марш) превратилась в ослепительную красавицу. Теперь она не собирала волосы в небрежный конский хвост – они падали на плечи ее простенькой белой блузы «Шипэнд-Шор» 3 каскадом смягченного цвета, светились, как янтарное озеро. Билл легко представил себе, что на улице, даже в такой сумрачный день, как этот, они бы пламенели. И попытался представить себе, каково оно – зарыться руками в эти волосы. «История стара как мир, – сухо подумал он. – Я люблю свою жену, но до чего крошка хороша!»

Эдди (это странно, но чистая правда), повзрослев, стал очень уж похож на Энтони Перкинса 4. Лицо его покрывали преждевременные морщины (хотя в движениях он казался даже моложе Ричи и Бена). Добавляли годов и очки без оправы, которые он носил – очки, которые мог бы надевать английский барристер 5, приближаясь к скамье судьи или знакомясь с резюме дела. Волосы он стриг коротко, прическа давно вышла из моды, а в конце пятидесятых и начале шестидесятых называлась «Лига плюща». Яркий клетчатый пиджак спортивного покроя выглядел так, словно приобрел его Эдди на распродаже в магазине мужской одежды, который доживал последние дни… но часы носил швейцарские, «Патек Филипп», а мизинец на правой руке украшал перстень с рубином. Слишком огромно-вульгарным и нарочито показным, чтобы быть стекляшкой.

Кто действительно изменился, так это Бен, и вновь взглянув на него, Билл ощутил уже привычное раздвоение. Лицо осталось прежним, волосы, более длинные и поседевшие, он зачесывал, как и прежде, направо. Но Бен стал худым. Непринужденно сидел на стуле, расстегнув непритязательную кожаную жилетку, под которой виднелась рубашка из шамбре. Он носил джинсы «левис» с прямыми штанинами, ковбойские сапоги и широкий пояс с пряжкой из черненого серебра. Одежда облегала стройную, с узкими бедрами фигуру. На руке поблескивал наборный тяжелый браслет, только со звеньями не из золота, а меди. «Он похудел, – подумал Билл. – Превратился в собственную тень… Старина Бен похудел. Воистину чудесам несть конца».