Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

Начальник края... предвидел, что ему скоро придется оставить край. Вместе с тем, сознавая, что все те вопросы, которые не будут возбуждены при нем, едва ли возникнут при последующих правителях, спешил хотя отчасти коснуться¹¹⁶ всех отраслей управления и скорей разрешить главнейшие для судьбы края вопросы. В марте месяце он делал в Петербурге энергические представления; я уже упомянул о переписке его с министром государственных имуществ по усилению в крае русского землевладельческого элемента; не менее важны были его письма к шефу жандармов, покойному князю Долгорукову. В одном из них, замечательном по самому своему изложению, генерал-губернатор ясно высказал свой взгляд на особенности крестьянского дела в Северо-Западном крае по поводу опасений, чтоб обязательный выкуп, первоначально предположенный лишь в 4 литовских губерниях и распространенный уже на белорусские губернии и на Юго-Западный край, не проник внутрь России и не произвел там важных замешательств. Начальник края в письме этом обрисовал все составные элементы края и положительно доказал, как необходимо было создать в нем, невзирая на все возгласы, независимое крестьянское землевладельческое сословие. Говоря о необходимости изменения основных начал положения 19-го февраля для Северо-Западного края, он припомнил следующее: «когда мы с вашим сиятельством занимались крестьянским вопросом, мы имели в виду не мятежный край, а православную Россию, преданную своему Государю». В том же письме говорится, что насколько важно было в то время иметь в виду сохранение добрых отношений между раз -ными сословиями государства, так, напротив, ныне в Северо-Западном крае - не менее необходимо разобщить крестьян и помещиков. Из этого видно, что тогда еще Михаил Николаевич мало рассчитывал на привлечение в край русских людей для покупки имений. Немудрено, что при таком взгляде на дело начальника края некоторые из крестьянских деятелей, желая скорее достичь цели, им предположенной и ясно всеми понимаемой, позволяли себе некоторые излишества. Впрочем, во всех подобных случаях они были круто останавливаемы, несмотря на постоянного своего защитника Левшина.

Другое из этих любопытных писем было посвящено вопросу о размещении лиц, высылаемых из края; число этих лиц, высланных по разным категориям взыскания, достигло уже тогда значительной цифры, и сам начальник края заботился об уменьшении на будущее время высылаемых и о замене по возможности ссылки иным административным наказанием. Лица, высланные из края по приговорам судов и с лишением прав состояния, хотя и составляли большинство, но не представляли особых затруднений, так как они предназначались или в каторжные работы и арестантские роты, или в Сибирь на поселение и на житье. Самою опасною в будущем являлась категория лиц, которые в числе до 1500 человек высланы были из края на жительство во внутренние губернии, под надзор полиции (по распоряжениям начальника края), в тех случаях, когда по следствию или по суду не было юридических доказательств к их наказанию, но представлялось столько подозрений, что оставлять в крае подобных лиц не было возможности. Это были главные виновники мятежа, более влиятельные чиновники и знатные помещики, которые заблаговременно обставили себя предосторожностями на случай подозрения со стороны правительства.

Начальник края указывал на то, что эти лица, размещаемые Министерством внутренних дел по внутренним нашим губерниям, лишь разносят с собою зло и подготовляют в будущем неурядицы - и признавал необходимым сосредоточить их в какой-нибудь отдаленной местности, «где им могли бы быть даны все средства к жизни, кроме способов вредить России». - Он присовокуплял, что «прежде всего должно иметь в виду Россию и что нельзя останавливаться перед такою мерою, употребляемою для политических преступников во многих государствах, славящихся своею гуманностью и либерализмом».

Вопрос этот остался неразрешенным, и впоследствии, когда летом 1865 г. всю Россию охватило пламя пожаров и общественное мнение ясно указывало на источник зла - Михаил Николаевич, живя уже тогда на покое, составил по поводу пожаров статью и включил в нее выдержки из разных своих представлений, заключающие в себе печальные предсказания, начинавшие уже сбываться...

Приближалась Святая неделя, а вместе с тем и наш отъезд в Петербург. Он назначен был в конце недели. Все были убеждены, что генерал Муравьев уже не возвратится в Вильну. К пасхальной заутрени собралось в ярко освещенную дворцовую церковь множество лиц. Все были в напряженном состоянии, ожидая, что начальник края получит в этот день графское достоинство и что это будет сигналом к его увольнению.