Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

В июле месяце 1826 года М. Н. Муравьев вновь поступил на службу с прежним чином подполковника, но не получил особого назначения. Пользуясь свободным временем, М. Н. в течение этого года привел в порядок свои заметки о гражданском управлении губерниями, которые он составил во время пребывания в деревне. Это время было хорошею школою для М. Н.: ему тогда приходилось входить в сношение с различными правительственными учреждениями губернии и с лицами разных сословий; его в одинаковой степени интересовали и администрация, и суд, и учебное дело; от его проницательного ума не укрылось все то, что требовало исправления. Из этих заметок М. Н. составил записку и представил ее Государю Императору Николаю Павловичу. Привыкший к порядку и строгий к самому себе, М. Н. Муравьев признает необходимость строгого отношения ко всем и заканчивает свою записку такими словами: «никакие строгие, но справедливые меры не страшны для народа; они гибельны для законопреступников, но приятны массе людей, сохранивших добрые правила и желающих блага общего».

В этих словах и всей вообще записке, обнаруживающей глубокое знание многих потребностей государства, вырисовывается и сам будущий великий администратор. Записка М. Н. Муравьева удостоилась Высочайшего внимания и личной благодарности Государя Императора.

Достоверно известно, что многие недостатки в административных и судебных учреждениях были исправлены в царствование Императора Николая Павловича благодаря этой записке М. Н. Муравьева; насколько же М. Н. был дальновиден и сведущ даже в учебной части, можно, например, видеть из того, что в этой же записке он указывает на необходимость учреждения ремесленных училищ, а это дело и в настоящее время составляет предмет особой заботливости правительства.

Записка М. Н. доставила ему известность знатока в гражданском управлении.

Министр финансов поспешил привлечь его на службу в свое ведомство и в 1827 году назначил вице-губернатором в г. Витебск. В то время вице-губернаторы назначались министерством финансов, причем М. Н. по чинопроизводству был переименован в коллежские советники.

Отправляясь к месту своего нового назначения, в мало знакомый ему край, М. Н. Муравьев считал необходимым ознакомиться с его историею, разноплеменным населением, его бытом и религиею, для чего собрал все то, что написано было по этим вопросам. В особенности его заинтересовало сочинение Бантыш-Каменского «О возникшей в Польше унии». Оно выяснило ему всю жизнь русского народа в Северо-Западном крае, все бедствия и неправды, которые пришлось перенести ему под польским господством, всю его многострадальную судьбу.

Сам М. Н., уже будучи виленским генерал-губернатором, говорил, что, живя в Витебске, читал с любопытством эту дельную и полезную книгу, познакомившую его с минувшими судьбами Православной церкви в Западной России.

Спустя год с небольшим своей службы в Витебске, М. Н. Муравьев был назначен (в сентябре 1828 г.) могилевским гражданским губернатором и произведен в статские советники. В Могилевскую губернию М. Н. явился опытным знатоком края и не менее опытным администратором. Уже в Витебске, присмотревшись к гражданскому управлению, он видел, что все должности заняты не русскими людьми, а местными уроженцами из польской шляхты, для которых чем хуже шло управление, чем больше было неудовольствия от такого управления, тем было лучше, потому что большинство из них считали Россию и русское правительство своим врагом, и вредить такому врагу признавалось дозволенным всякими средствами и способами.

Странное и непонятное, как кажется, сопоставление: чиновник русского правительства и вместе с тем его враг? Эта несообразность разъяснится при чтении очерка истории Северо-Западного края и характера воспитания польской шляхты, в дальнейшем описании деятельности графа М. Н. Муравьева. Такой же и вообще подобный порядок нашел М. Н. и в Могилевской губернии, которая была вверена его управлению.

Для каждого честного человека ясно, что должен был испытывать М. Н. Муравьев, как горячий патриот, при виде этой печальной картины губернского управления.

Все, что мог исправить М. Н. Муравьев своею властью, как губернатор, было исправлено. Но таким временным исправлением не могло окончиться дело улучшения губернского управления: под его бдительным надзором все делали свое дело честнее и добросовестнее в интересах государства и народной массы; но кто мог поручиться, что и при другом губернаторе будет такой же порядок?