Воспоминания о К Марксе и Ф Энгельсе (Часть 2)

Эвелинг был намного выше; блестящий агитатор и довольно хороший писатель. Но он не был выдающимся писателем, а его знания были скорее разносторонними, чем основательными. Из своих талантов он больше всего внимания уделял в конце концов артистическому. В этом он сходился с Тусси, которая была необычайно одарена артистически [...]

Кроме Эвелинга, у Энгельса бывали лишь немногие английские социалисты. Чаще всего у него можно было встретить Белфорда Бакса.

Из проживавших в Англии неангличан, кроме Шор-леммера, моей жены и меня, Энгельса одно время часто посещала графиня Шак. Она вышла замуж за швейцарца французского происхождения, Гийома, но уже не жила с ним. Она называла себя Гийом-Шак.

Г-жа Шак была в равной мере образованной и смелой женщиной, с добрым сердцем, открытым всем угнетенным, всем женщинам и рабочим. Сначала она выступала в Германии в защиту гражданских прав женщин, но уже тогда с социальным уклоном. Вскоре ее больше всего стал интересовать вопрос о проституции и спасении ее жертв. Это, естественно, привело ее к необходимости заняться плачевным положением работающих женщин и девушек. Когда в 1882 г. в Берлине создавались первые союзы работниц, они стали полем деятельности г-жи Гийом-Шак. Она основала журнал "Die Staatsburgerin" для защиты прав работниц. Она выступала на этом поприще так энергично, что в 1886 г. полиция запретила "Die Staatsburgerin", распустила союзы работниц, арестовала ряд руководительниц движения.

Тогда г-жа Шак посчитала, что прежнее поле деятельности пока что закрыто для нее. Она отправилась в Лондон, обратилась ко мне, как к редактору "Neue Zeit", и я представил ее Энгельсу, где живая, энергичная женщина стала вскоре желанным гостем [...]

Из других немцев, проживавших в Лондоне, с 1885 по 1889 гг. у Энгельса чаще всего можно было увидеть д-ра Освальда.

Андреас Шёй зашел за все время моего пребывания только два раза, да и тогда лишь по моей инициативе.

245

Некоторое время, зимой 1886-87 гг., моя жена и я вели хозяйство совместно с Шёйем и его дочерью.

У него и с его помощью я познакомился с гораздо большим количеством английских социалистов, чем у Энгельса. Наибольший интерес среди них вызвали у меня Уильям Моррис и Дж. Б. Шоу, оба были в очень близких отношениях с Шёйем. Тогда Шоу не был еще великим драматургом, а выступал как музыкальный критик в различных газетах, и при этом, правда, был весьма энергичным и авторитетным социалистическим пропагандистом.

Наряду с названными был еще один русский, проживавший в Лондоне и часто принимавший участие в воскресных встречах у Энгельса. Он был весьма желанным гостем. Это был бывший русский офицер, Сергей Кравчинский, рано присоединившийся к революционному движению своей родины и уже в 1872 г. основавший в Петербурге пропагандистскую группу. После участия в различных крестовых походах в Герцеговине (1875), в Италии (1877)508 он развернул в конце концов в 1878 г. бурную террористическую деятельность в России. В августе этого года ему удалось заколоть кинжалом на улице генерала Мезенцева, шефа тайной полиции, с чьего ведома политические заключенные подвергались жестоким издевательствам. Кравчинский был вынужден бежать, надеясь, что скоро сможет вернуться, но после марта 1881 г. в России для революционеров сложилась такая неблагоприятная обстановка, что о возвращении нечего было и думать. И поэтому отныне Кравчинский вынужден был оставаться за границей и ограничиться писательской деятельностью. Он писал под именем Степняк сначала в Италии, где издал свое самое известное произведение "Подпольная Россия", потом в Англии, где скоро получил признание как писатель со стороны не только русских эмигрантов, но и британских читателей. При этом он всегда действовал в интересах своего дела - свержения русского самодержавия.

Ничего удивительного, что Энгельс высоко ценил общение с этим борцом. Он был энергичен, спокоен и сдержан. Но если он говорил, это всегда было значительным. Он стоял намного выше своего боевого товарища Льва Гартмана.

246

Еще реже, чем русские, посещали Энгельса гости из других стран. Из Франции лишь от случая к случаю приезжали супруги Лафарг; реже всего бывали у Энгельса посетители из Австрии[...]

Зато у него регулярно появлялся Пауль Зингер, которого приводили в Англию поездки по делам фирмы, изготовляющей пальто, компаньоном которой он был. Как человек достойный любви, готовый на жертвы, смелый, причем без всякой позы, революционно настроенный, но трезво оценивающий обстановку, враг всяких громких слов, пылкий и остроумный, он всегда был в высшей степени желанным гостем. Сначала Энгельс относился к нему с недоверием, как к простому обывателю, но вскоре смог оценить его. Он превосходно подходил к нашей компании. С особым интересом встречались его сообщения о внутренних вопросах немецкой политической жизни. Мы узнавали от него много важного, о чем не писали газеты. Как бы много мы не узнавали из переписки с Бернштейном, Бебелем и Дицем, но личная беседа воссоздавала более полную и живую картину.