Воспоминания и размышления. Том 1-2

Наблюдая за развернувшейся борьбой Советского Союза с Германией, говорил Д. Эйзенхауэр, мы затруднялись тогда определить, как долго продержится Россия и сможет ли она вообще сопротивляться натиску германской армии. Деловые круги США вместе с англичанами в то время были серьезно обеспокоены проблемами сырьевых ресурсов Индии, средневосточной нефти, судьбой Персидского залива и вообще Ближним и Средним Востоком. Из сказанного Д. Эйзенхауэром было видно, что главной заботой США в 1942 году было обеспечение своих военно-экономических позиций, а не открытие второго фронта в Европе. Планами открытия второго фронта в Европе США и Англия начали теоретически заниматься с конца 1941 года, но практических решений не принимали вплоть до 1944 года.

– Мы отвергли требование Англии начать вторжение в Германию через Средиземное море по чисто военным соображениям, а не по каким-либо иным причинам, – говорил Д. Эйзенхауэр.

Из слов Д. Эйзенхауэра было видно, что их очень пугало сопротивление немцев в Ла-Манше, особенно на побережье Франции, крайне беспокоил широко разрекламированный немцами «Атлантический вал», вследствие чего у руководства Англии и США преобладала тенденция – не торопиться с вторжением до тех пор, пока Германия и ее вооруженные силы не дойдут в своей борьбе с Россией до истощения.

План нападения через Ла-Манш был окончательно согласован с англичанами в апреле 1942 года, но и после этого У. Черчилль продолжал предпринимать серьезные попытки уговорить Ф. Рузвельта произвести вторжение через Средиземное море. Открыть фронт в 1942–1943 годах, по мнению Д. Эйзенхауэра, союзники якобы не могли, так как не были готовы к этой большой комбинированной стратегической операции. Это, конечно, было далеко от истины. Они могли в 1943 году открыть второй фронт, но сознательно не торопились, ожидая, с одной стороны, более значительного поражения вооруженных сил Германии, а с другой – большего истощения вооруженных сил СССР.

– Вторжение в Нормандию через Ла-Манш в июне 1944 года началось в легких условиях и проходило без особого сопротивления немецких войск на побережье, чего мы просто не ожидали, – говорил Д. Эйзенхауэр. – Немцы не имели здесь той обороны, о которой они кричали на весь мир.

– А что собой фактически представлял этот «Атлантический вал»? – спросил я.

– Никакого «вала» вообще не оказалось. Это были обычные окопы, да и те несплошные. На протяжении всего этого «вала» было не больше трех тысяч орудий разных калибров. В среднем это немногим больше одного орудия на километр. Железобетонных сооружений, оснащенных орудиями, были единицы, и они не могли служить препятствием для наших войск.

Кстати, слабость «вала» откровенно признал и бывший начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер. В своих воспоминаниях в 1949 году он писал: «Германия не имела никаких оборонительных средств против десантного флота, который был в распоряжении союзников и действовал под прикрытием авиации, полностью и безраздельно господствовавшей в воздухе»[174].

Главные трудности при вторжении в Нормандию, по словам Д. Эйзенхауэра, состояли в переброске войск и их материальном снабжении через Ла-Манш. Сопротивление же немецких войск здесь было незначительным.

Откровенно говоря, я был несколько в недоумении, посмотрев в 1965 году американскую кинокартину «Самый длинный день». В этом фильме, где в основе лежит исторический факт – вторжение союзных войск через Ла-Манш в июне 1944 года, противник показан гораздо более сильным, чем он был на самом деле. Политическая направленность этого фильма, конечно, понятна, но все же надо знать меру…

Грандиозная по своим масштабам морская десантная операция в Нормандии не нуждается в фальшивой лакировке. Надо сказать объективно: она была подготовлена и проведена умело. Наибольшее сопротивление основным экспедиционным силам союзников немцы оказали только в июле 1944 года, когда они перебросили в этот район свои силы со всего побережья северной части Франции. Но и тогда они были подавлены многократным превосходством сухопутных и воздушных сил союзников. В полном смысле наступательных операций союзников, таких, которые были бы связаны с прорывом глубоко эшелонированной обороны, борьбой с оперативными резервами, с контрударами, как это имело место на советско-германском фронте, там не было и быть не могло из-за отсутствия войск противника.

Наступательные операции американских и английских войск, за исключением единичных, проходили в виде преодоления подвижной обороны немцев. Главные трудности в продвижении союзных войск, по словам Д. Эйзенхауэра, состояли в сложностях по устройству тыловых путей и преодолению местности.