Воспитанник Шао. Том 2. Книга судьбы

— Если бы закон надежно защищал конституционно всех, монахи не брались бы дружно за оружие. Их трудно поднять на вендетту. А так, — полковник по старой привычке оглянулся на дверь, — кто может и умеет, тот всегда защищается.

— Слушай, вольнодумец, все-то у тебя свое на уме. Думается мне иногда, что ты не второй, так третий человек в государстве.

Полковник нагнулся к своим бумагам, но дьявольская улыбка не сходила с его хитрого лица.

— Что ты там хихикаешь, неблагодарный. Не прячься от судьбы.

— Я думал, что вы об этом и так знаете.

— О чем?

— Ну-у, о том что я далеко не последний товарищ в Поднебесной.

— Смотри мне, не последний. Доиграешься. Теневой в постели: так теперь никого не боишься.

— Нет, почему же. Потому и стремлюсь на время в Америку, чтобы после свежо и непредвзято взглянут на свою любимую родину.

— Болтливым стал. Через неопределенную клеточку будешь созерцать небо любимой родины. Ну, хорошо, брат Чан, отдохнул на бюрократическом стуле, теперь честно отвечай: почему в Америку хочешь?

— Накоплены сведения. Агентура из Южной Америки докладывает, что в рядах демонстрантов замечен боец, который ловко рушит полицейские шеренги во время беспорядков.

Шеф недоверчиво покосился на посерьезневшего подчиненного.

— Ну и что? И ты сразу решил, что это монах.

— Не решил. Хочу проверить. И от монахов ШАО Хан Хуа спешно отправился в Америку.

— Точно в Америку?

— Точно.

— Тебе не кажется странным: монахи спрятали Руса и, думаю, постарались сделать все возможное, чтобы брат их как можно дольше оставался в тени.

— Вот это мне и кажется самым странным. Не иначе, как осмысленные интриги господина Динстона продолжаются.

— Факты есть?

— Нет. Просто интуиция подсказывает.

— Один поедешь?

— Хочу просить майора Вэна с группой.

— Много хочешь. Одному скучно. Только твоя командировочка в такую юаньку влетит, что на прочие операции в Управлении денег не останется.

Поедешь один. Скромно. Пиши мне письма почаще. А там подумаем.

— Еще вопрос, товарищ генерал.

— Ну.

— Мне нужен подробный отчет всех передвижений Дйнстона, его команды за последние два года.

— К вечеру получишь. Но зачем тебе это?

— Старые сомнения все душу грызут: не монах был нужен американцам.

Слишком они в семидесятом быстро отступились от него и дешево решили ликвидировать.

— Ну и что с этого. Не вижу связи.

— Хочу проанализировать. Может быть что-то найду в прериях и предгориях Америки.

— А что именно сейчас тебя тревожит?

— Наверное следовало бы восстановить все передвижения американских лиц в районе Тихого океана.

— Ты что, студент? С преподавательской кафедры свалился? Где это можно такую информацию достать? Мы этим не можем заниматься. Да и к чему тебе это?

— А вот американцы за несколько минут восстановили бы все необходимые сведения. У них непревзойденно мощный информационный аналитический центр.

— Не скандаль. Все тебе не так. Твои какие интересы в этом?

— Высокие чины янки там что-то имеют.

— Конечно имеют. А почему им там их не иметь? Странно ты рассуждаешь для государственного чиновника международного масштаба.

— Можно, когда я вернусь из Латаны, попробую на этот счет что-нибудь более логичное подготовить нежели интуитивные домыслы.

— А сейчас?

— Сейчас я не готов. Просто размышления. Нужна свежая достоверная информация по передвижениям. Тогда можно сконцентрировать нужные данные.

— Что-то ты мудришь неестественно. Тихоокеанский регион: это же такая громадная территория: удаленность, малолюдность, дикость. Что ты там смог разглядеть?

— Динстон и Маккинрой имели много связей с различными преступными группировками. В последнее время эксперт побывал в Индонезии и снова якшался с бандами. Зачем ему это?

Генерал некоторое время, раздумывая, смотрел на Чана. Потом встал, подошел к карте. Долго изучал ее, обернулся.

— Может быть в чем-то ты и прозорлив. Не буду мешать. Хотя за нелицензионную слежку следовало бы тебе уменьшить оклад. Но…, ладно.

Забирай Вэна, только одного. Докладывай чаще. Динстон тоже не дурак.

Против тебя у него имеется долгоживущая злоба. Может быть ты и прав.

Ступай.

Глава третья

Мертвый иссушающий зной адской жаровней давил на долину.

Неподвижный раскаленный воздух ломал волосы, травил мысль, лишал радости существование. И вселенская тишина: бесконечная, давящая, уничтожающая.

Маленький, временный лагерь с политзаключенными, без бараков для самих узников, находился почти в центре означенной долины.

Время было к полудню. Час, когда все, кто мог, прятались от удушающего зноя в тень и торопились отоспаться перед ночным холодом.

Охрана лагеря "настороженно дремала прямо на вышках. Никто ее не тревожил. В такой ужасно мертвый для всего живого час у кого окажется достаточно сил пытаться бежать за колючую проволоку. В эти тяжелые минуты движение нормальным шагом требовало больших усилий и еще большей силы воли. Свободные от службы солдаты находились на первом этаже двухэтажного здания. Здесь имелись вода, постель, живой благоухающий комфорт. Все они сладко спали, широко раскинув ноги на кроватях.