Воспитанник Шао. Том 2. Книга судьбы

— Слушай, не дави меня, а! Я и без тебя много о чем думаю. Чего приплелся? Говори и проваливай.

— Герр Швенд, вы начали писать?

— Какое тебе до меня дело, псина смердячая.

Старик противно сплюнул в камин.

— Заметно. В гнилую философию вдарился. Хочешь отмыться перед историей в своих мемуарах. Вряд ли получится. Мы вне закона. И это уже история. О тебе тоже немало сказано. Ты ничего не сможешь ни добавить, ни убавить.

Швенд никак не среагировал. Только подрагивающие пальцы начали выдавать закипающее в нем бешенство.

Мюллер понял, что достал шефа. Несколько минут помолчал. Швенд постепенно успокоился, невесело протянул:

— История выводит интересную закономерность:

Германия тогда великая, когда Россией правят бездари.

— И наоборот, — не к месту, с веселой иронией резюмировал второй старик. — Германии еще долго процветать. В этом веке в России не предвидится интеллектуальное правительство. Или хотя бы порядочное большинство в советниках. Большевики практикуют равенство, серость, лицемерие. Таланты отставляются на последние места. Преданность начальнику прежде всего. В свое время мы тоже с этого начали и плохо кончили.

— Ну и что. Слава господу нашему, что хоть все так происходит, — резко перебил Швенд. — Он-то хоть к Германии благоволит, — повернулся к Мюллеру, — но ты, я думаю, не за этим сюда приплелся, чтобы выматывать из меня остаток оптимизма.

Эксгестаповец подвинулся ближе к огню.

— Босс, не знаю, как начать. — Начни проще.

— Американцы конфидециально просят помочь убрать одного русского.

Швенд нейтрально молчал. Кисло смотрел на слабеющий огонек в камине.

— Кто американцы?

— Руководство спецслужб.

— Конкретней.

— Полковник Динстон.

Шеф недовольно поморщился.

— Если б ты знал, дорогой мой кат, как я им не верю. Не могу верить при всем моем желании. Янки от того и богаты, что всех оставляют в дураках.

— Они платят, — очень осторожно вставил Мюллер. — И платят очень хорошо.

— Что мне их деньги. И тебе зачем они? Я сам этого дурачка полковника могу сто раз купить со всеми потрохами и столько же раз продать. У нас имеется досье на этого потрепанного ястреба с пришитыми крыльями. Ты же сам прекрасно знаешь, что Динстон деловое ничто. Он крупный политический разведчик только на бумаге. Тем более, для тебя говорю, что у них своих исполнителей, как котов не вешаных.

Мюллер неловко похрустел старческими косточками.

— Ему свои мешают. Да и мы лучше ориентируемся в здешней местности.

— Если мешают, значит янки со своей сапожной головой не ту ноту тянет. Или вы уже, дорогой группен-фюрер, в политике такой же профан, как и горластый Динстон.

— Какое нам дело, с какой скрипкой сидит американец. Главное, что нам на руку его предложение.

— С какой стати на руку?

— Отбрасывание коммунизма подальше на восток.

— Ты что, дебил? Какой восток? Какой коммунизм? Вспомни, где живешь. Не морочь мне голову. Ступай прочь.

Но хитрый Мюллер не уходил. Выждал время, пока Швенд снова успокоится.

— Заскучал я. Хочу тряхнуть стариной. Ребята просят работы.

Покруче. Засиделись.

— Так что тебе от меня нужно? Иди стреляй.

— Динстон предупреждает, что дело не из легких.

Швенд снова вскипел.

— Тебе, что, на лапу дали, что ты все грызешь меня. Хочешь стрелять, стреляй. Трудно-сиди дома. Газетчиков на наши следы навести желаешь. Или думаешь, что здесь, в Кордильерах глубоко зарылся.

Пластик твой морде не поможет, если начнут допытываться. Я не понимаю тебя. В пустые авантюры суешься, как молодой. Мимо ночной вазы мочишься, а гонор свой на газеты суешь. Если хоть один репортер сунется в мои ворота, я ему укажу твои. И пусть у тебя в заднице свербит. Ничему вас история не учит. — Швенд яро смотрел на огонь, будто разговаривал не со старым товарищем по партии, но с божественными бликами в камине, которые помогали ему ощущать дыхание истории. — Забыл Эйхмана? Тот тоже думал, что уже его никто никогда не увидит. А вон как вышло. Вывезли его в; чемодане евреи, как куклу рождественскую и все. Канул в лету, как дурачок с елки. А ведь далеко не дурак был Карлуша.

— Зря он имя себе менял. — Как-то ни к месту вставил Мюллер.

— Не тешьте себя слепой надеждой, — резко изменил тему Швенд. — Русский вас не ищет.

— Зачем он тогда здесь?

— Будто мало по свету раскинуто эмигрантов из России. Таких, как ты, и прочих, и похожих.

— Нет, раз янки просят, значит это не такой русский, который приехал сюда жить. Надо помочь.

Швенд нервно отдернул полу пледа. Мерцающие тени чучел в рыцарских доспехах жутко оживили стены старинного зала.

— Что с тобой? Ты не обеспечен? Раньше ты был куда как осторожнее.

— Наверное старая память, злость. — Мюллер, как хищник, следил за живыми огоньками в камине. В зале стало темней. И каждый всплеск пламени криво ворочал мрачные тени от доспехов на стенах. В древнем помещении стало душно и страшновато.

— Ехидна ты старая. Ребят погубишь, — не выдержал и закричал в истерике Швенд.

— Против одного.

— Дурак ты. И тупеешь к тому же. Если б русский был один, просил бы янки тебя? Он подставит. Поэтому платит. Динстон решает свои задачи. И до тебя ему нет никакого дела.

— Ну, это как получится.