Воспитанник Шао. Том 1

Русу не нужно дважды показывать жесты, которые он знал сызмальства. Но не мог и приблизительно догадываться, что поставило этого дикаря здесь, на этой тропе. Поэтому, продолжая диалог жестов, ладонь правой руки медленно выдвинул вперед и развернул ее к себе, показывая выразительностью движения, что вместо прямого столкновения предлагает переговоры. Тот не заставил себя ждать с размышлениями. Та же левая рука угрожающе собралась в кулак, опущенным большим пальцем указывая на землю. Это значило, что результатом схватки должен быть только смертельный исход. Рус не спешил. Левая ладонь его руки пoвеpнyлась к небу, вторично предлагая противнику осторожность мысли, мудрость решения.

Исподлобья адски ухмылявшиеся глаза соперника начали сверкать откровенной угрозой. Улыбка снисходительности тронула побитые края губ. Левая рука повернула ладонь от себя, что значило — разговоры не стоят слов, каждый действует только во имя свое.

Рус сгруппировал левую кисть в кулак — диалог закончен.

Циклопично выпяченные костяшки кулаков врага повернули большие пальцы обеих рук к земле, конкретизируя, что поединок в любом случае будет до смертельного исхода.

Кистевым движением через нижнюю плоскость воображаемой сферы монах вывернул свои ладони наружу, показывая, что психологическое давление врага он отвергает, что готов к поединку и что открытой безудержности и ярости он противопоставит свое понимание сути, данное ему свыше.

Неизвестный аккуратно приблизился, выдерживая положение одновременности защиты и атаки. Рус не видел, в чем бы он мог уступать противнику. Только звериная сила давала видимое физическое превосходство сопернику.

Несколько секунд двое поедали друг друга холодными глазами с выражением выжидательной готовности. Игрой мышц двигали и разминали кости перед схваткой. Мутные глаза покрывались белесой пеленой, уходили в себя, становились непроницаемы, нечувственны. Пальцы врагов вместе с мыслью прорабатывали варианты возможных приемов нападения. Многое схоже было в их жестах и приемах.

Секунды приняли длину тысячи мгновений, которые не спеша, набатом яви пульсировали в нервных жилах. Выжидание тромбовало их, не позволяя забыть или отбросить прошлое. Мгновение аккорда пробиралось выше и выше по чудовищно нервно-напряженному пути момента. Искало, выжидало взрыва…

Он произошел одновременно.

Четыре руки мощью бесшумных молний сплелись в лобовых ударах. Рус решил не уступать. Опережая дикаря на мгновение мысли, он заставлял того больше времени уделять защите. Но кистевое блокирование было на высоте у обоих. И когда удары с прямых перешли на боковые, отвлекающие, обводные и волнообразные, то мастерство обороны позволяло все атаки сдерживать на относительно безопасном расстоянии.

Враг был силен. Силен, как античный бык цесарских кровей. Русу приходилось вести поединок полным отключением прямого сознания; не допускать ошибок или замешательства при выполнении всего комплекса защитных, атакующих движений и приемов. Все мощные удары противника оставлял в воздухе, работая на уклонах и уходах, чтобы не быть сбитым с ног самой мощью движения врага.

Через полминуты противники отступились.

…Откуда мог быть этог дикарь? Кто привел его по следу? Из какой школы он? А может быть, монастыря? Движения незнакомца не были теми приемами наивной правдоподобности, которыми грешат многие школы Китая. Здесь все шло на удар, на поражение. Почти исключены удары кулаками. Только пальцы и только в самые уязвимые места. А пальцы у дикаря были под стать веткам: сухие, толстенные, несгибающиеся. Многие удары приходилось сдерживать подставкой ребра ладони между пальцами врага. И то тот силой массы заставлял Руса отгибаться назад или делать шаг отступления.

Но сейчас они стояли друг против друга, обдумывали очередные приемы и комплексы нападения. Никто не показал вида озабоченности или удивления искусством соперника.

Все по новой, с изначального.

Первым атаковал неизвестный. Но Рус встретил его такой концентрированной мощью и молниеносностью серии защиты, что буквально сам через двенадцать ударов противника перешел в нападение, заставляя того отступать и применять финтовые движения головой, чтобы не пропустить разящего выпада в глаза или горло…Сорок секунд.

Снова остановились. Рус почувствовал, что значит вести бой на полной безэмоциональной высоте, не терять излишней энергии. А уходило ее много. Даже сейчас, когда стоишь и выжидаешь.

После минутного стояния противники стали мелко переступать, выбирая удобную позицию и выгодное положение на местности. Началась игра нервов. Каждое движение врага строго контролировалось противной стороной. И каждый замысел расшифровывался, упреждался в сознании другого. Маневренное противостояние длилось долго — около минуты.