Воспитанник орков 1 (СИ)

Для Данута отличие было налицо — спины волов гораздо шире, нежели лошадиные. Ноги—то удастся на такую ширину развести? Штаны порвутся. Хотя... Если говорить откровенно, за всю свою жизнь парень ни разу не ездил верхом. Не на моржах же кататься. Он и коня—то впервые увидел, попав в Тангейн и, поначалу, эти животные ему не понравились. Какие—то шумные, да еще оставляют за собой «яблоки». Но постепенно привык. Более того — кони начали ему нравиться. Осмысленный взгляд, добрые мягки губы, осторожно берущие из рук человека корочку хлеба или пучок морковки. Но все равно, ни разу не удосужился проехать верхом, предпочитая либо ходить пешком, либо ездить в повозке.

Карагон вытащил из повозки связку каких—то веревок. Быстренько их размотав, явил взору Данута не то веревочную лестницу, не то упряжь. Перекинув «лестницу» через спину вола, старик быстро завязал ее под брюхом у животного.

— Что смотришь? Садись, — кивнул он на дело своих рук.

Данут осторожно засунул одну ногу в петлю, перекинул вторую через мощный хребет. Нашарив пяткой петлю (или, что там такое было?) утвердился на спине у вола. Не очень удобно, но сидеть можно. Карагон, тем временем, наматывал веревку на рога.

— Держи, — сунул в руки парня концы веревок. — За левую потянешь, влево пойдешь, за правую — вправо. Ну, сам поймешь.

Пока Данут примерялся — как бы ему удержаться, да как править, старый возчик уже оседлал второго вола, ловко вскочил тому на хребет и крикнул:

— Цоб—цобе!

Вол рванул с места, словно заправская лошадь, а следом за ним и тот, на котором уместился Данут. Видимо, животные вспомнили, что хотя они и лишены мужского достоинства, но в не таком уж далеком прошлом были быками и теперь пытались наверстать унылые дни, проведенные в качестве тягловой скотины.

Данут сидел на спине вола и проклинал Карагона, а заодно и себя, за то, что не отправился в разведку пешком. Сидеть, растопырив ноги едва не на ширину плеч, пытаясь удержаться, а еще подскакивать, опускаться на спину, имевшую очень жесткий и острый позвоночник, попадая на него тем самым местом, что разделяет задницу на две половины. Верно, теперь там будет сплошной синяк...

Карагон же, похоже, получал наслаждение от верховой езды. Держась впереди на добрых десять ярдов, он время от времени оборачивался и бросал насмешливые взгляды на неопытного юнца, впервые в жизни усевшегося на спину не очень благородного животного!

Но к счастью, скоро волы выдохлись, не приняв навязанного им ритма, пошли гораздо медленнее. А может, они и должны были идти мерным спокойным шагом, а просто старый возчик решил немного поиздеваться над новичком? Или животные оказались умнее людей? Все—таки, началась горная дорога, где с одной стороны были скалы и камни, а с другой тянулся обрыв.

Данут и Карагон проехали мили три, не встретив ничего подозрительного. Может, это самое подозрительное и было, если бы знать, что именно. Но если не знаешь, чего опасаться, можно попасть в другую крайность — шарахаться от каждой тени и прятаться от любого ветерка. Но что—то такое смущало парня. Не то — тени на скалах, не то еще что—то, неуловимое, и не осмысленное. Решив, что пора возвращаться, а на обратном пути, внимательнее присмотреться к камням, Данут махнул рукой возчику — мол, пора.

Но вернуться не торопясь, спешиться и осмотреться более обстоятельно, не получилось. Данут и возчик, услышали шум и крики и, не задумываясь, ринулись обратно, на помощь товарищам.

Нападение произошло внезапно. Или, как это часто пишут — «война началась вдруг». (Разумеется, масштабы войны и рядового нападения несопоставимы, но скажите это тем, кто погиб в рядовых стычках.)

Странные звери, величиной с добрую собаку, или барана, с туповатой змеиной мордой, насаженной на длинную толстую шею, очень маленькой, по сравнению с туловищем, с толстыми конечностями (не то лапы, не то руки и ноги) и мощным хвостом, украшенном шипами. Но у этих существ имелись продолговатые клювы, из которых торчало что—то похожее на наросты. То, что разведка их не заметила, объяснялось просто — твари так удачно сливались с коричневыми горами, что сами казались не то камнями, не то частью скал.

Данут соскочил с вола и, поморщившись от боли— особенно, там где ноги соединяются с телом, тут же забыл о ней, рванувшись в странную битву.

Нелепые существа атаковали отовсюду — сверху, спрыгивая на спины волов и головы людей, справа и слева, вцепляясь в ноги и руки, прокусывая кожу и одежду. В теснине, зажатой между скал, невозможно было построиться, чтобы дать отпор. Но когда первый испуг прошел, народ осознал, что раны, наносимые существами весьма болезненны, но не смертельны. Клювы с наростами не могли вырвать ни клочка мяса из тела, ни сломать кости. Скорее — это были щипки, сопоставимые с гусиными. Даже одежду не могли прокусить. Правда, боли было раза в два больше, да и синяк должен выскочить раз в пять обширнее.

— Ах ты паскуда! — взревел Инвудас, отшвыривая от себя зверя, осмелившегося вцепиться ему в ляжку.

— Так это же черепахи! — раздался вдруг чей—то изумленный возглас.