Воспитание под Верденом

Впоследствии еще всегда можно будет отплатить неблагодарностью за оказанные услуги, увильнуть от обещаний, отменить торжественно предоставленные права. Почему бы и нет? Нравственное чувство еще плохо развито, люди еще с трудом понимают, к чему оно. Легче понять сущность техники: она помогает убивать.

Инженер и священник прекрасно понимают друг друга: каждый из них считает другого носителем менее важных интересов. К счастью, они сходятся на туманном представлении о том, что в хозяйстве вселенной на человека возложена важная задача — заботливое отношение к индивиду. Они знают, что природа имеет дело с родами, видами, расами, большими группами; но тем более она обязывает носителей разума к заботе об индивиде; люди в борьбе за процветание родины настолько нуждаются в отдельных существах, как если бы они составляли цель земного плодородия и смысл борьбы за существование.

Пока инженер и священник весело спорят, главный врач находится среди раненых, собравшихся в одной палате; он изучает, в какой мере обливание водой помогает естественным целительным силам организма. Вода помогает: конституция человека, в значительной степени состоящего из жидкости, по-видимому благодарно реагирует на нее. А на дворе кудахчут, клюют, бегают белые и светло-коричневые куры, предводительствуемые крикливыми петухами; хрюкают свиньи в отведенных для них хлевах, прыгают длинноухие бельгийские кролики с нежными шкурками. Над ними сияет мартовское солнце, пробуждая счастье и волнение в. сердцах животных. Ах, они не подозревают, что этой удивительной радости бытия будет преждевременно положен конец, они не знают этого своего назначения, они не знают, что только ради него им позволено родиться на свет божий.

В одних помещениях усиленно трут на досках из волнистой жести намоченное накануне белье, в других готовится еда для многих сотен людей; красная от напряжения старшая сестра, уткнув нос в бумагу, выводит колонки цифр в хозяйственной книге. Повозка из обоза, тяжело взобравшись на гору, привозит консервы, солдатский хлеб, почту в больших мешках.

И сразу находится работа для многих рук: почта сортируется, распределяется, читается. От нее исходят целительные токи. Наборщик Паль получает письмо. Он читает его, весело ухмыляясь. Бумага о его затребовании уже в пути, и ходатайство, несомненно, будет удовлетворено. Вновь объявилась его войсковая часть, нестроевой запасный батальон в Кюстрине; она отзовет его на родину, торжественно отчислит, иначе говоря демобилизует его и вернет на производство, установив размер пенсии, которую благодарное отечество должно выплачивать наборщику Палю. Большой палец на ноге не так уж необходим наборщику, поэтому и неудобство от ранения, а следовательно и вознаграждение, которое за него полагается, будет не очень велико. Тем не менее Паль теперь — пенсионер; он уже не может оказаться в крайней нужде. Для него окончен поход, о котором солдаты поют, что это отнюдь не прогулка в — экспрессе. Для других война еще грохочет с прежней силой. Мирное предложение германского кайзера так же мало повлияло на эту войну, как ноты американского президента Вильсона и молитвы папы Бенедикта X.

Лейтенант Флаксбауэр тоже получает письмо; он читает его, вздыхает, прячет под подушку. Есть письмо и для лейтенанта Кройзинга. Оно написано матерью, — отец раз навсегда поручил ей вести переписку. Она с нетерпением ждет того мгновения, когда Эбергард будет переведен в один из нюрнбергских лазаретов. Она просит его ускорить перевод. Ей снятся плохие сны, она цепляется за каждую весточку о нем. Матери кажется, что только в ее объятиях сын будет в безопасности от убийственных когтей войны.