Читаем Воспитание под Верденом полностью

Он был занят важным делом — чертил для. журнала «Еженедельник армии и флота» карту будущего германского государства; он возвратил великому отечеству Лютцельбург, Нанциг и Верден, присовокупив, кроме того, Голландию, Милан с Ломбардией, Курляндию, Лиф-ляндию, Латвию и Эстонию вплоть до Дорпата. Непосвященным следует объяснить, что Лютцельбург и Нанциг пока еще позорно называются Люксембург и Нанси. Но члены Пангерманского союза и «Союза против владычества евреев» считают себя обязанными восстановить вновь добрые немецкие названия. Он убирает карту, поглаживает свои длинные, опущенные книзу усы, оправляет тужурку и идет к гостям.

Комната жарко натоплена, и воздух в ней не нравится полковнику; он с милой улыбкой просит разрешения открыть окно. Майор Янш кисло соглашается. Наверно, начнутся пререкания, полковник имеет привычку громко изъясняться, — все вокруг тотчас же узнают, в чем дело. Ну и что же, он, Янш, готов ко всему, но не уступит.

В течение трех минут оба петуха так наскакивают друг на друга, что только перья летят. Полковнику даже не верится, что майор серьезно рассчитывает на отличие, которое, может быть, перепадет тут. Ведь всем известно, что он никогда не покидал прекрасного, застроенного каменными домами Дамвилера; а сидя в Дамвилере, вряд ли можно заслужить Железный крест первой степени. Янш спокойно, с ледяной холодностью, возражает, что каждый должен бороться на том посту, который ему предназначен; полковнику тоже, пожалуй, не полагается быть в Дамвилере как раз в то время, когда вверенный ему артиллерийский парк пылает в огне.

Полковник Штейн хохочет до упаду. Великолепно! Майор прикидывается проповедником морали и упрекает других в том, что они благоразумно отступили, между тем как сам он ни разу не понюхал пороху! Есть от чего на стенку лезть! Майор Янш, однако, полагает, что это не имеет никакого значения. Лейтенант фон Рогстро представил к отличию солдата батальона, а не солдата парковой роты. Не пожелает ли управление парка прибрать к рукам также и отличия, которые заслужила нестроевая часть I–X-20? Это было бы уж совсем великолепно! Ему, майору Яншу, это вечное вмешательство и все эти притязания уже давно действуют на нервы. В его служебные дела никто не имеет права совать нос, и только он сам может решать, кому полагаются знаки отличия в его батальоне. Тут уж во всяком случае никто ему перечить не смеет.

— Жаль, — говорит полковник Штейн, удобно восседая в кресле, — жаль, господин Янш, что вы так нетолерантны А я уже рассчитывал полюбовно покончить с вами на таком объекте, как ящик шоколада: мне казалось, что это вам доставит больше удовольствия, чем орден, — ведь его в рот не сунешь!

Майор Янш приходит в ярость. К сожалению, полковник Штейн сидит спиной к окну, так что от его взгляда не ускользает большая жестяная коробка с бельгийскими конфетами, которая возвышается на полу, справа от майора. Янш с шумом захлопывает крышку коробки и гневно шипит:

— Что за глупости вы несете? «Нетолерантны»! «Объект»! Видно, немецкий язык недостаточно хорош для вас, чтобы обходиться только им. Даже во время войны со всем миром вы не снисходите до него и не желаете вывести из употребления весь этот романский мусор!

Полковник Штейн удивленно обращается к обер-лейтенанту Бендорфу.

— О каких глупостях говорит этот господин? — спрашивает он, будто Янша нет в комнате. — Может быть, этот лакомка подразумевает колкости? Тогда это еще имеет смысл, ведь глупости здесь говорит только один он.

Майор Янш бледнеет, покрывается красными пятнами, снова делается белым как полотно, задыхается. Он знает, что его недолюбливают. До сих пор он плевал на это, ибо сильные умы не могут избежать недружелюбия дураков. Но теперь надо взять себя в руки, создать благоприятное настроение в свою пользу, дождаться возвращения Нигля, — отпуск приятеля скоро кончается. Поэтому он меняет тон.

— У вас, господин полковник, уже имеются отличия, — говорит он почти просительно, — вам нет необходимости похищать ягненка у вдовы. Солдат, который указан в рапорте, принадлежит к части I–X-20, и любая инстанция согласится с тем, что если он не отступил перед снарядами, то не для прекрасных глаз господина полковника Штейна, а во имя чести своей роты. Если когда-нибудь другой артиллерист привлечет к себе таким же образом внимание постороннего офицера, тогда наступит ваша очередь, господин полковник. По праву и справедливости…

Полковник Штейн вскакивает с кресла. Непонятно, отчего он так рассвирепел; как впоследствии сообразил обер-лейтенант, начальник парка вспылил потому, что втайне не мог не согласиться: в болтовне этого коротышки есть доля истины.

Перейти на страницу:

Все книги серии Большая война белых людей

Спор об унтере Грише
Спор об унтере Грише

Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…

Арнольд Цвейг

Проза / Историческая проза / Классическая проза
Затишье
Затишье

Роман «Затишье» рисует обстановку, сложившуюся на русско-германском фронте к моменту заключения перемирия в Брест-Литовске.В маленьком литовском городке Мервинске, в штабе генерала Лихова царят бездействие и затишье, но война еще не кончилась… При штабе в качестве писаря находится и молодой писатель Вернер Бертин, прошедший годы войны как нестроевой солдат. Помогая своим друзьям коротать томительное время в ожидании заключения мира, Вернер Бертин делится с ними своими воспоминаниями о только что пережитых военных годах. Эпизоды, о которых рассказывает Вернер Бертин, о многом напоминают и о многом заставляют задуматься его слушателей…Роман построен, как ряд новелл, посвященных отдельным военным событиям, встречам, людям. Но в то же время роман обладает глубоким внутренним единством. Его создает образ основного героя, который проходит перед читателем в процессе своего духовного развития и идейного созревания.

Арнольд Цвейг

Историческая проза

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне