Когда родитель плохо обращается с ребенком, тот не говорит себе, что это маме (папе) следует освежить родительские навыки. Дети обычно видят в проблеме свою вину. В частности, потому, что по природе своей эгоцентричны. Это не означает, что они патологически нарциссичны, просто в процессе развития склонны ставить себя в центр своих переживаний. Поэтому, если один из родителей ударит ребенка, тот подумает, что, должно быть, каким-то поступком или словами заслужил это, даже если родитель ничего такого не сказал. При таком взгляде на вещи дети считают, что у них нет причин сердиться или жаловаться на жестокого родителя, а разговоры об этом с окружающими или жалобы выставят их самих в дурном свете. Кроме того, большинство детей, имеющих жестокого родителя, с ним хотят и остаться, дабы получить возможность доказать, что они больше не «плохие», поступая так, как от них ждут. Поэтому-то для детей очень необычно во всеуслышание заявлять, что их родители ужасны, жестоки и достойны презрения.
Важно отметить, что детям, особенно с социальными, эмоциональными или поведенческими проблемами, или подросткам свойственно иногда вести себя грубо, легкомысленно или по-барски даже и без всякого конфликта лояльности. Если свою долю обвинений и взаимных упреков получают оба родителя, такое поведение, по-видимому, является подростковым бунтом или связано с другой проблемой. Но если враждебность всегда направлена только на одного родителя, то причина, скорее всего, в конфликте лояльности.
КАК ЭТО ВЛИЯЕТ НА РАЗВИТИЕ РЕБЕНКА
Излишне говорить, что такое поведение может очень плохо влиять на формирующийся характер и благополучие вашего ребенка. Ведь его учат не прощению и любви, а грубости и жестокости. Не прорабатывать проблемы и принимать несовершенства других, а быть требовательным и уходить от людей, которые ему не нравятся. Учат, что люди – расходный материал и что к любому, кто ему не нравится, следует относиться с презрением и пренебрежением.
Неубедительные, пустяковые или абсурдные причины вас отвергать
Если ребенка, вовлеченного в кампанию очернения, спросить, почему он так злится на вас, обоснование может оказаться несоразмерным уровню проявляемой враждебности. Другими словами, причины, называемые ребенком, не объясняют его враждебность или неприятие вас. Если, например, психолог его спросит: «Так в чем же дело? Ведь ты всегда жил с мамой, а теперь не хочешь даже чашку шоколада раз в месяц выпить с ней?», то в ответ ребенок может выдвинуть причины совершенно неубедительные (например: «Я там больше не чувствую себя комфортно»), пустяковые («У нее в доме деревянные полы все поцарапаны», «Мама носит ковбойские сапоги с юбкой») или заведомо ложные и абсурдные («Она заперла меня в чулане на три недели и морила голодом», хотя многие видели, что ребенок все это время спокойно ходил в школу и каждый день благополучно обедал с семьей). Или он может вовсе отказаться отвечать, заявив с раздражением: «Я уже сказал тебе, почему расстроен, не хочу повторять». Один отец поделился, что трехлетний сын объяснил, что больше не хочет иметь с ним ничего общего, потому что он никогда не разрешал тому днем спать на тахте. Такого рода объяснения, которые ничего не объясняют, не приводят веских причин, почему ребенок стал испытывать к вам такие чувства, отражают серьезное несоответствие между, так сказать, преступлением и наказанием.
Неубедительные, пустяковые или абсурдные причины отвергать родителя отражают то, что один адвокат назвал «зацепкой». Поскольку все родители несовершенны, вы и не сомневались, что в какой-то момент совершите ошибку. Вы могли быть слишком суровы, слишком снисходительны, слишком заняты и т. д. И когда вы оплошали, враждебный бывший подстрекнул ребенка зацепиться за эту оплошность, словно за ту самую «причину», по которой отношения должны закончиться, хотя ускользать от вас ребенок начал задолго до того. Это почти как если бы ребенок выжидал, пока что-то произойдет, чтобы можно было вынуть из шкафа заранее подготовленную и уложенную в портфель реакцию безоговорочного и безжалостного отторжения.