Восьмой

И одну вещь он, наверно, никогда не сможет сказать своей жене. То, что он иногда злился на неё за тот обман, когда она сказала, что за билеты на тот остров были оплачены ею и потребовала после возвращения те деньги. Как она потом призналась, совершила тот весьма глупый поступок потому, что считала – необходимость отдавать такую сумму отпугнет его и больше она бы его не увидела. Но нет, он тогда собрал те деньги, продал машину. Когда правда вскрылась, не стал винить её, хоть и был зол за это. Но и понимал, что немалая часть и его вины была в том. Если бы он тогда сразу признался ей, в том, что между ним и Ольгой не было ничего, лишь вот такая вот работа, они бы точно избежали столь долгого перерыва в пять месяцев.

По логике, конечно, он должен был винить только её, но к черту всякую логику, ведь он любит эту женщину. И знал, что если обвинит её в этом, просто даже если скажет, то это сильно по ней ударит. Всё таки, он её Восьмой, вырвавший из того цикла неудач в личной жизни, целых семь неудач, из них три развода. В её глазах он не раз видел страх того, что и он будет её неудачей. И всей душой он стремился не допустить этого. И то, что произошло сегодня, это может погубить всё его старания.

Обычно на работу их привозил Игорь Котов, возглавлявший филиал СтройКота в Вокарске, вместе со своей женой, Кристиной, которая работала с ним же, его секретарем. Как привык говорить Кристофер Найдов, мир тесен, Игорь проживал в доме напротив дома бабушки Аркадия.

Но пока Алла болеет, Аркадий предпочитал ездить на велосипеде, благо, стояли теплые деньки, август ещё не сдавал позиций подкрадывающейся осени. Да и осень тут, как он помнил из далекого детства, теплая, дождей было мало.

Но сегодня, похоже, всё было против него, не успел проехать и нескольких минут, как разразился жуткий дождь, хорошо ещё, что не гроза, иначе был бы отличной мишенью для молний. Поворачивать обратно к офису уже не стал, раз принял решение, надо следовать до конца. Как назло, оказалось, что забыл в офисе смартфон, а то мог бы позвонить Алле, предупредить. Запоздало понял, что так и надо было сделать сразу. А не гнаться сломя голову. А ещё забыл пиджак, а в нем было бы теплее. Черный пиджак, не любил его носить, на работе ходил в основном в красной рубашке, поскольку старый спор с друзьями, что он до тридцати будет ходить так – красный верх, черный низ, ещё не утратил срока действия. Хотя, это уже по большей части ерунда, уже давно любил красный цвет, но вот красный пиджак мог бы оказывать на окружающих негативное впечатление, навевая кому-нибудь воспоминания о малиновых пиджаках девяностых.

Он ещё раз умылся дождевой водой. Вроде бы, несмотря на холод и ветер, немного сумел отдохнуть, восстановить силы. Можно снова оседлать велосипед и продолжить путь. Может быть, уже не так сильно гнать, всё равно времени прошло немало, наверняка успел чертов шантажист прислать фото. Или всё таки поторопиться? Вдруг не успел ещё, и он сможет убедить Аллу, что не изменял ей?

Вскочив на верного, пусть и подведшего вот только что железного коня, он снова быстро поехал к их с Аллой дому. Ещё, как назло, не было машин вокруг, иначе бы кто-нибудь мог бы подбросить. Его даже устроило бы проехаться в кузове грузовика, всё быстрее чем на велосипеде.

Через ещё полчаса бешеной гонки он выехал на деревенскую улицу, где был их дом. Вокарск не так давно начали отстраивать, многоэтажные городские дома были в основном в центре, вокруг же полно деревенских, этот район далековато от центра, где разместилось здание СтройКота. Иначе бы он успел бы куда быстрее.

Бабушка как раз шла к дому с бидоном молока в одной руке, зонтом в другой, сама она корову не держала дома, предпочитала покупать у соседки. Выходило ведь и дешевле, если подумать, потому как о корове заботиться надо, ухаживать, кормить, зимой ещё вот тоже. А тут внук ей помогает, дает деньги на свежее молоко. Увидев подъехавшего внука, всего взмыленного, одежда вся промокла до нитки, да и в грязи явно вывалялся, галстук вон ещё за пазуху спрятал, она хотела было всплеснуть руками, но вовремя вспомнила, что в них молоко и зонт.

–Это ж ты ж чего тут учудить удумал!– Закричала она на Аркадия, еле успевшего затормозить и не врезаться в забор.– Мало нам одной заболевшей, сам слечь решил? А ну быстро в баню, как раз вот, как знала, что внук такой, растопила. Для Аллочки растопила, чтобы полечилась, так нет, весь жар себе сейчас заберешь!

–Ба, мне бы с Аллой поговорить,– попытался было он, но куда там, она решительно затолкала его во двор, и, не давая ничего сказать или сделать, направила в сторону бани.

–Потом ещё наговоришься, охламон,– ворчала она,– сейчас принесу тебе белье, чтобы тут не бегал, не тряс глупостями своими.– Это она вспомнила, видимо, его далекое детство, когда после бани он выбегал в чем мать родила, бегая по двору и огороду, заставляя взрослых его ловить.