Алексей понял, что все его подозрения насчет порядочности Сидельникова совершенно оправданы, да и Михаил прав в том, что предупреждал его, правда, несколько поздновато. Петр Петрович вел против него коварную хитрую игру, и то, что он в этой игре одержит победу, сомневаться не приходилось. Сведения о судье были тоже крайне неутешительны.
- Грибанов судит по-разному, - продолжал Меченый. - Ничего не стесняется, порой все ждут вышки, а глядь - шесть лет усиленного, и наоборот - ждут освобождения в зале суда, глядь - червонец строгача... На вид такой хлипкий, плюгавый, очки круглые, как лупы, и то и дело их меняет, один волос от уха плешь прикрывает, ан нет... крутой до предела... За ним серьезные люди стоят, капитан... А ты серьезным людям дорожку перебежал.
- Да чем же я им дорогу-то перебежал? - неожиданно разозлился Алексей.
- Не кипишись, войди в себя, капитан... Пораскинь мозгами, ещё раз все припомни, по порядку, что было одно за другим. И про Петра Петровича мне давай ещё поподробнее, ничего не упускай...
Алексей снова начал рассказывать. Иногда Меченый перебивал его, когда он рассказывал о том, что, по его мнению, не заслуживало внимания. Зато про Сидельникова слушал предельно внимательно и задавал вопросы.
- Значит, такую фамилию Красильников ты не слышал? - сузив глаза, спросил он.
- Нет, никогда не слышал.
- А про Шервуда Сидельников ничего не говорил?
- Ни разу.
- Значит, говорил, что Большого Славка-Цвет подослал?
- Да. И Мойдодыра тоже. Потом, правда, отказался от этих слов, сказал, что Мойдодыр, оказывается, к Цвету этому никакого отношения не имеет.
Меченый промолчал, закурил очередную беломорину.
- Так что ты по этому поводу думаешь? - насторожился Алексей.
Меченый помолчал, затянулся дымом.
- Мы люди маленькие, начальству виднее, - произнес он. - А ты готовься к червонцу, капитан. Будет меньше - считай повезло. Крутым людям ты дорогу перешел.
И все. Больше ничего Алексей от него добиться не смог.
Но на суд он пришел достаточно подготовленным и не рассчитывающим на какую-то там справедливость. Адвокат работал против него - это он понял прекрасно. Судья, скорее всего, тоже будет необъективен. Так что - будь, что будет...
- Встать, суд идет, - прозвучало в зале.
Маленького роста плешивый Грибанов уселся на председательское место. Снял одни круглые очки, положил их на стол, надел другие, по виду абсолютно такие же, но для чтения и стал читать какой-то документ.
"Готовься к червонцу, капитан", - прозвучал в ушах хриплый голос Меченого.
... Суд длился более двух месяцев и закончился лишь к седьмому ноября. То не являлся кто-то из свидетелей, то заболел судья, то адвокат, то ремонтировался зал судебных заседаний.
Свидетели Жилкина и Павел Егорыч Соломатин свидетельствовали против Кондратьева.
Виктория Щербак на заседания суда вообще не являлась.
Сидельников на первый взгляд остроумными вопросами, казалось бы, хотел поставить тупых свидетелей в нелепое положение, но судья равнодушным тоном давал понять, что остроумие адвоката им во внимание не принимается.
Высокий, сухощавый прокурор Андрей Иванович Хвостов занял тоже вполне определенную позицию. Он был спокоен, говорил монотонным голосом, излагал только очевидные факты.
А очевидными фактами для него были отпечатки пальцев на рукоятке ПМ, найденного у Кондратьева, показания трех свидетелей, видевших человека, похожего на Кондратьева, душившего Дырявина.
Хвостов сказал, что в феврале этого года фирма "Гермес", возглавляемая Кондратьевым, получив от Тюменской торговой компании сто двадцать пять тысяч долларов, не сумела рассчитаться товаром, и хоть впоследствии "Гермес" вернул компании половину суммы, компания потерпела большие убытки. Более того, при странных обстоятельствах бесследно исчез представитель компании Дмитриев. Хвостов сказал, что Тюменская компания обратилась за помощью к частному детективному агентству и те собрали некоторые данные. По этим данным уголовный авторитет Расцветаев по кличке Славка-Цвет организовал вооруженный налет на офис фирмы "Гермес", которым руководил некто Большой. Суду были предъявлены фотографии, на которых были засняты Цвет и Большой, сидящие в ресторане в обществе людей уголовного вида и приветливо улыбающихся друг другу. Также была предъявлена и фотография, на которой были изображены Цвет и убитый Дырявин по кличке Мойдодыр. Они стояли на улице около "девятки" Цвета и о чем-то оживленно разговаривали. Хвостов попросил дать свидетельские показания одного из двух хорошо одетых мужчин, постоянно присутствующих на всех судебных заседаниях. Это были представители Тюменской торговой компании. Представитель рассказал о материальных потерях компании, нанесенных им "Гермесом" и о таинственном исчезновении Дмитриева, отца троих детей, прекрасного человека, которого все очень любили и ценили.
При этих показаниях Сидельников укоризненно поглядел на Алексея и едва заметно покачал головой.