Воскрешение

Зарыдало небо, завизжал ветер. Слушая бормотания молящихся за стенами святилища японцев, Николетта размышляла, испугаются они или нет. Илай произносил такие страшные слова, что ей хотелось зажать детям уши. Впрочем, в те дни зло обладало куда большей силой, чем добро. Что ж, имеющие уши да услышат! Это ведь и их наследие. Придет время, и Луи с Мари станут еще могущественнее родителей.

Оглушительный удар грома расколол небеса, комнату озарила яркая вспышка молнии. Капли дождя сыпались сплошным потоком, как беспощадные монгольские стрелы. Николетта с улыбкой опустила ладонь на руку мужа. Готово! Ведьма прикрыла глаза: мчатся густые тучи, изменяются течения... Илай призвал хаос на сушу и на море, ласкающее берега Японии, словно нежный любовник.

Супруга Илая Деверо посулила Пану восхитительное развлечение, если Его сущность воплотится в тайфун. То же самое Илай обещал Богине в воплощении Кали, богини времени и перемен, когда по пути в Японию семья завернула в Индию. Великая же дала слово, что перед Каор и Деверо склонится мир. Не заключалось еще на земле союза столь смертоносного, не появлялась семья столь могущественная. Их соединяли духовные узы, госпожу с господином. Что значила для Николетты с Илаем маленькая Япония, если они собирались путешествовать во времени и пространстве, покоряя своей воле все и вся!

— Maman,j'aipeur[4], — прошептала Мари, дергая мать за длинный рукав кимоно.

— Ты не должна бояться. Страх — удел других, — ответила Николетта.

Налетел тайфун; разбушевался шторм, вздыбив огромную волну-цунами. Под воздействием магии и демонического всемогущества стихии обезумели. Сгинуло в пламени внезапно загоревшееся святилище, никто не услышал вопль гибнущего Камеямы; Николетту перевернуло вверх ногами и закрутило в яростном смерче. Она громко звала детей, звана Илая, кричала не переставая... Неожиданно перед ее взором возникли картины: умирающая на костре ведьма Каор; рухнувшая дамба, залитый город и тонущая женщина; девушка из рода Каор и мужчина из рода Деверо, погибшие во время землетрясения под развалинами дома.

Время в сердце вихря застыло, все прекратилось. Николетта, окутанная прохладным белым эфиром, медленно скользила вниз, пока не опустилась на ледяной белый мрамор. Когда дымка немного рассеялась, она увидела Илая — только детей нигде не было.

— Мари! Луи! Где вы? Илай!

Ведьма хотела подбежать к мужу, но не смогла двинуться с места. Закричала, но не услышала свой голос. Илай беззвучно шевелил губами, темные глаза гневно сверкали. Николетта сразу поняла: муж пытается вырвать их из крепких пут неведомой магии.

Рассеялись последние клочья тумана. Со всех сторон высились колонны, вершины которых терялись где-то в облаках. На белых мраморных тронах сидели закутанные в белые одежды мужчины и женщины с молочно-белыми глазами. Их вид внушал Николетте ужас.

— Мы вызываем вас, Каор и Деверо, — раздался чей-то голос, хотя ни один из сидящих не открыл рта. — Вы нарушаете равновесие. Вы воздействуете на время и пространство. Это недопустимо.

«Что?» — подумала Николетта, так как по- прежнему не могла издать ни звука.

— Мы слепые судии. Мы храним равновесие между добром и злом. Ваша сила растет. Каорам и Деверо противопоказано жить в гармонии и спокойствии, иначе мир исчезнет. Отныне между вашими кланами начнется война. Сражайтесь и интригуйте. Любовь уступит дорогу кровавой мести.

«Илай, любимый!» — мысленно воскликнула Николетта.

Слепые судии по очереди растворились в ярких вспышках света, сияние погасло.

— Прочь! — сказал голос. — Прочь из рая истинной любви! Каор и Деверо, отныне вам не дозволяется войти в него вместе.

«Не-е-ет!»

Ведьма взглядом молила Илая остановить их, уничтожить, призвать гнев Рогатого Бога. В глазах мужа пылал огонь — черные языки пламени, Черный огонь... Николетте вдруг открылась картина из будущего: плачущая черными огненными слезами девушка по имени Холли Каор, которая полюбила Жеро Деверо.

« Сестра моя, не дай этому случиться!» — вскричала Николетта и упала замертво.

Никого из них больше не видели: ни Николетту, ни Илая, ни Мари, ни Луи. Деверо винили в исчезновении Каор. Рыцари же клана Каор, прокравшись в замок Деверо, из мести умертвили всех шестерых детей герцога. Семьи ненавидели друг друга до безумия, и эта ненависть шла рука об руку с безграничной яростью, сопоставимой по силе с яростью Кали. Деверо и Каоры плели интриги, сражались, устраивали бойни... Хитрые маги и волшебники со всего света, не жалея сил, поддерживали и разжигали рознь: пусть Каор с Деверо рубят головы друг другу — остальные целее будут.

РИЧАРД, АННА ЛУИЗА, ОУЭН И САША

Скарборо

Обеспокоенный исчезновением дочери, Ричард нервно расхаживал из угла в угол. Давно он не чувствовал себя беспомощным.

— Может, она отправилась за Амандой и Томми? — предположил он.

Анна Луиза отрицательно мотнула головой.

— Вряд ли Николь умеет самостоятельно открывать портал. Да и сына она бы не бросила.

Ричард знал, что ведьма права, и все это ему не нравилось.