Гетманскую же гвардию — бездельников-сердюков, из поляков и молдаван навербованных — простые селяне просто ненавидели. От врага эти опричники не защищали, а грабить своих умели даже лучше, чем Чужие — все знали, что где лежит.
Теперь иудин «подвиг» Мазепы называют «антиколоніальним повстанням». И врут, сволочи! Ведь гетман всего лишь договорился передать Украину из московского подданства, в шведское.
Никакой колонией она не была! Где вы видели колонии, о населении которых «колонизатор» говорил, что там живет единокровный православный народ?
А ведь именно ТАК было сказано в Коломацких статьях, которые подписал гетман в 1687 году, когда принимал должность.
Согласно этому документу, Мазепа должен был «всеми силами соединять в крепкое и неразрывное согласие ОБА РУССКИХ НАРОДА»
Петр I так и поступал, стараясь сгладить между ними разногласия и выявить все лучшее, что было в их природе. При этом царе малороссов-украинцев еще не брали в императорскую армию. Зато они заполнили чуть ли не половину всех высших церковных должностей в России. Украинские попы казались реформатору более прогрессивными, чем свои московские. Он поднял авторитет малороссийского духовенства настолько, что даже во главе русской церкви поставил киевлянина Феофана Прокоповича. И никто не кричал при этом в Москве: «Долой хохлацкого батюшку!», как орали совсем недавно (да и сегодня орут!) наши околоцерковные экстремисты: «Геть московського попа!», когда в начале 90-х во главе украинского православия стал митрополит Владимир — кстати, уроженец Украины, тоже сделавший карьеру в Москве и вернувшийся на малую родину, дабы принять митрополичью кафедру!
На вопрос, почему Малая Русь-Украина все-таки поддерживала Петра, есть однозначный ответ: он искренне любил и пытался защищать эту страну. Взятие царскими войсками в 1696 году Азова разрезало татарские кочевья, как ножом. Теперь людоловы куда реже ходили в набеги. Поход на Прут в 1711 году, хоть и не принес царю победы, зато отбил у турок охоту «мриять» под конопляным кайфом о покорении Киева.
Дружить с имперским Петербургом было исключительно выгодно и для малороссийской старшины, и для простых обывателей. Впервые за долгие годы на украинских землях установилась власть и порядок. Уставшие от казачьих междоусобиц люди это ценили и не желали возвращения к хаосу Великой Руины.
Деятельность Петра I открыла уроженцам Украины широкие возможности делать карьеру в Петербурге. Вместо провинциальной ограниченности и мелочной сельской грызни сыновья казаков привыкали к великодержавному размаху. В столицу империи потянулись тысячи молодых людей из Малороссии. Они становились чиновниками, офицерами, художниками, музыкантами, занимали высшие государственные должности. Несмотря на южный говор, их не считали в Петербурге чужими. Даже наоборот! Простой черниговский казак Алексей Розум стал морганатическим мужем дочери Петра I Елизаветы. Он положил начало целому клану своих родственников, на протяжении XVIH—XIX вв. входивших в имперскую элиту.
Еще один клан основали в Петербурге Кочубеи — потомки оболганного Мазепой генерального судьи. Судьба тоже благоволила к ним. Но, пожалуй, наиболее блестящим представителем этой породы малороссиян был светлейший князь Александр Безбородько, руководивший внешнеполитическим ведомством при Екатерине II и Павле I. Во времена Петра его дед был не последним человеком в казачьей старшине, а он сумел подписать Кучук-Карнайджийский договор 1774 года, по которому весь юг нынешней (а не тогдашней — «узкой») Украины отбирался у турок и переходил под юрисдикцию империи двух славянских народов — малороссиян и великороссов.
А еще Петр I любил всех женить. С удовольствием верховодил на свадьбах. Ему нравилось, когда люди размножаются. Проводя политику сближения украинцев и русских, он охотно приветствовал браки между ними. В 1718 году гетман Скоропадский обратился к Царю с просьбой «выдать пятнадцатилетнюю дочь на Украине из тамошних за кого Бог повелит, желая при старости глубокой и здоровье ослабелом, прежде кончины своей, быть свидетелем ее благополучия».
Император слегка усовершенствовал гетманский проект и повелел, чтобы Скоропадский «в ознаменование верности и по примеру предшественников сговорил и выдал дочь за одного из чиновников великороссийских». Вскоре подыскали и кандидатуру — сына Петра Толстого, одного из самых преданных сподвижников императора, прославившегося тем, что добыл из-за границы сбежавшего царевича Алексея. А чтобы старик-гетман не скучал без дочки, Толстого-младше-го отправили служить на Украину, сделав Нежинским полковником.