Воскрешение Лазаря

Вторая мысль не столь добрая. Понимаешь, Ната, я, как и ты, как все мы, привык жить в христианской стране. Мы были христианами, православными, а те немногие, кто считал себя атеистами, казались просто фрондерами. Ведь сколько они ни настаивали, что Бога нет, в их жизни девять десятых, если не больше, было из того же христианства. Вдобавок половина, пусть и на смертном одре, но возвращались, а если не они, возвращались их дети. Даже когда они по-настоящему восставали на Бога, рвали с церковью, они восставали на вполне конкретного Бога и уходили из вполне конкретной церкви, значит, и их жизнь вне Христа нельзя ни понять, ни представить. Сейчас же в каждом городке или деревушке, где оказываюсь, я вижу попытку вывести, буквально под корень выжечь все, что связано с христианством. Построить иную жизнь, может быть, языческую, может быть, еще какую-то третью, сказать точно я пока не готов, одно ясно, что иную. Признаюсь, это действует и на меня. Не в том смысле, что я вот-вот примкну к разным комсомольцам и начну громить храмы, просто я вдруг понял, что завтра Россия и вправду может сделаться страной, где в Христа никто не верует, больше того, никогда о Нем не слышали. Я, кажется, знаю, и что тогда историки станут писать о времени Христа. Тон будет отчасти схож с высказываниями римлян о первых христианах. Ранними высказываниями, когда известно о Нем еще было мало, и опасность не представлялась слишком большой.

Первым номером, главной фигурой – выбирай, что нравится, – безусловно, будет Павел, которому благодаря римскому гражданству не раз удавалось избегнуть ареста и казни, так что он имел случай оценить преимущества сего института. К универсализму Рим шел долго и с колебаниями. Прежде других гражданство было дано италикам, затем его, – правда, за особые заслуги – стали раздавать уже по всему Средиземноморью. Позже заслуги мельчали, дешевели, в итоге однажды получил его и отец Павла.

Раздача гражданства, строго говоря, и была строительством империи. Сначала был город – Рим, потом появилось множество захваченных территорий – провинций, по мере того как большее и большее число их жителей становились римскими гражданами, провинции превращались в равноправную часть государства. Повторяю, Павел это вполне оценил и задумал земную, светскую реформу перенести в высший, горний мир. Причем перенести мгновенно. Дать все права избранного народа каждому, кто скажет, что готов идти за Христом (помнишь: и из камней Бог может сделать себе сыновей Авраама). Быстрота, радикальность его решения была оправдана революционной необходимостью. Избранный народ и его Бог, прежде много раз побеждавший других богов, языческих идолов на поле боя, здесь уступил римлянам, и даже Его Дом – Иерусалимский храм – вскоре был стерт с лица земли. Была и еще одна причина, с первой тесно связанная, – стремительно близился конец света и нужно было спасти, успеть обратить в истинную веру как можно больше грешных и заблудших.

Что следует делать, Павлу объяснили сами римляне. Для справки, Ната: войска Тита на две трети состояли из рекрутов, набранных в землях, некогда Римом завоеванных, а теперь за Рим и римское гражданство отчаянно сражающихся. Тем же путем пошел и Павел. В результате, беспрестанно пополняясь прозелитами, избранный народ Божий – народ Нового Завета – за три столетия непрерывных побед сокрушил величайшую империю мира. Превзойдя подвиг Макковеев, он там, в Риме, в стане врага, воздвиг новый главный храм Единому Богу – собор Святого Петра. Позже его первосвященник – Папа – получил над Римом и светскую власть, окончательно завершив покорение Высшим миром мира земного и тленного.

Что же дальше? Принеся в жертву Единому Богу столько прекрасных побед, столько римских штандартов возложив на его алтарь, христиане считали, что вправе быть признанными потомками Авраама. Понятна их обида и недоумение, когда подвиг веры, который они совершили, даже не был замечен. А ведь они ни на что особенное не претендовали. В еврейский народ, в лоно семьи Авраама, Исаака и Иакова, прозелиты принимались и раньше. Если же исповедующие Тору боялись, что миллионы новообращенных: греки, римляне, финикийцы – погребут их под собой, то страх был ни на чем не основан. Апостолы и все семьдесят первых учеников Христа были из природных евреев, они, как и остальные иерусалимские христиане, еще долго думали, что Христос не Богочеловек, а человек, посланный Богом мессия. Позже это стало считаться опасной монофизитской ересью, но это позже, когда сделалось ясно, что потомки Авраама никогда не признают христиан частью избранного народа.